Осенняя серенада

[Egoteamo]

AU по Dragon Age. Современный мир. У Хоука есть рок-группа "Ястреб", в которой он солист и автор стихов. Изабелла и Мерриль - гитаристки, первая еще и композитор. Фенрис - бас-гитарист. Карвер - барабанщик.
Андерс... ну, это отдельная история.



Глава первая.



- Возможно два варианта развития событий, - мрачно изрек Хоук, от нечего делать пялясь на грудь Изабеллы. – Первый, реалистический: прилетают марсиане и пишут нам песню. Второй, сюрреалистический: мы пишем песню сами.
- А кто-то говорил, что у него куча идей, - прохрипел Фенрис, бросив косой взгляд в сторону солиста. Хоук никак не среагировал ни на реплику, ни на взгляд - он уже давно привык к проявлениям неприязни со стороны татуированного бас-гитариста.
- Кстати о марсианах… - оживилась Изабелла. – Ты сможешь написать песню о марсианах, Хоук?
- Сначала ты напиши музыку для этой песни, - в тон ей ответил солист.
- А без музыки? – не отставала гитаристка.
- А без музыки это будет не песня, а просто стихи, - послышался из дальнего угла голос Карвера. – И вообще, братец, хватит маяться дурью! Конечно, если ты сподобишься написать песню про грудь Изабеллы, это будет хит… Но даже ради этого я не согласен проторчать здесь хотя бы еще десять минут!
- Я тоже, - ну, от Фенриса чего-то другого ждать не приходилось…
Хоук внимательно посмотрел сначала на барабанщика, потом на бас-гитариста (тот демонстративно отвернулся), затем, как-то странно усмехнувшись, кивнул:
- Ладно, парни, встречаемся завтра… ну, или когда мне или Белле придет в голову что-нибудь дельное.
- Все-таки хорошо, что Мерриль сегодня не пришла… - задумчиво протянула Изабелла.
Дождавшись, когда Карвер и Фенрис оденутся и выйдут за дверь, Хоук посмотрел на гитаристку:
- Тебя проводить, Белла? – спросил он тихо.
Изабелла замотала головой.
- Ну, как хочешь, - пожал плечами солист.
Отказ не помешал ему накинуть на плечи подруги черную кожаную куртку и протянуть ей синюю бандану, которую гитаристка осенью и весной носила вместо шапки.
- Ну ты прямо как заботливая мамаша, Хоук, - как всегда, немного смущенно улыбнулась Изабелла, завязывая бандану на голове. – Ладно, до… ну, в общем, как что-нибудь придумаю, так позвоню. Или ты звони.
- Обязательно, - с невероятно серьезным видом кивнул Хоук.
Гитаристка повернулась к нему в профиль, подставляя щеку для поцелуя. Хоук едва коснулся губами смуглой кожи.
Это тоже было одной из их маленьких традиций, которые заставляли всех – и Карвера с Фенрисом тоже – думать, что между ними есть романтические отношения.
На самом же деле, отношения были только дружеские. Ну, почти.
Закрыв за Изабеллой дверь, Хоук опустился на стул и несколько секунд сидел, не отводя взгляда от какой-то, только ему одному известной точки на полу. Пол был самый обычный, да еще и не очень чистый, и было совершенно непонятно, что же там можно было углядеть такого интересного.
Хоук категорически не умел быть один. Единственное состояние, когда одиночество не тяготило его – приступ вдохновения. Да, именно приступ. Когда Хоук писал стихи, ему было совершенно все равно, есть кто-то рядом или нет. Ну, кроме Изабеллы. В обществе Изабеллы Хоуку творилось еще лучше, чем в одиночестве.
Но сейчас рядом никого не было. Писать стихи не хотелось. Вообще не хотелось ничего из того, что могла предложить его двухкомнатная квартира, кажущаяся после ухода «ястребов» (как иногда называла их компанию Мерриль, намекая на название группы) слишком большой и пустой.
Спустя примерно минуту Хоук встал и, вытащив из-под стула ботинки на толстой подошве и сняв с вешалки куртку (почти такую же, как у Изабеллы… только вот практически любая женщина бы в ней просто утонула), отправился прогуляться. Это была, пожалуй, самая полезная из его привычек. Именно во время такой вечерне-ночной прогулки им с Карвером пришла в голову идея создать свою рок-группу. Именно так Хоук успокаивался, когда перебранки с Фенрисом заходили уж слишком далеко… и с самим Фенрисом он, кстати, познакомился подобным образом, рискнув вмешаться в драку, со стороны выглядевшую как «трое на одного». Будущий бас-гитарист группы «Ястреб» как раз и был этим «одним». И в помощи он, как выяснилось позже, не очень-то нуждался… но сам факт оценил. Те первые несколько недель после знакомства Фенрис даже вел себя довольно дружелюбно… пока не согласился прийти сам и притащить свою бас-гитару на одну из первых репетиций «Ястреба». И не столкнулся на этой самой репетиции с Мерриль…
Хоук невольно усмехнулся, вспоминая эту уже давнюю историю.
Погода была действительно хороша – никакого дождя, небо чистое, почти без облаков, хотя и уже темное. Хоук и сам не заметил, как на каком-то перекрестке свернул не туда и оказался на незнакомой улице. То есть, может, и знакомой – при свете дня. Поздним вечером он здесь еще никогда не бывал.
Где-то неподалеку громко залаяла собака. Прямо под ноги Хоуку – тот едва успел отшатнуться – выбежала перепуганная кошка, цвет шерсти которой в полумраке невозможно было разглядеть. Действуя словно по инстинкту, Хоук присел на корточки и неожиданно ловко подхватил кошку под живот раньше, чем успел подумать, нужно ли это делать.
Собака, выбежавшая вслед за кошкой, оказалась маленькой – то ли вчерашний щенок, то ли в предках были мопс или болонка – и, судя по всему, не способной ни на что серьезнее громкого лая. Прогнать её оказалось несложно, несмотря на то, что в руках у Хоука была замершая, почему-то не пытающаяся вырваться кошка. Явно домашняя кошка – сытая, ухоженная, с густой, хоть и запачканной шерстью.
- И что мне с тобой теперь делать? – вслух поинтересовался Хоук, подойдя к фонарю, чтобы получше разглядеть спасенную. Кошка оказалась черно-серой – вернее, черно-белой, с черными ушками, хвостом и подушечками лап. К тому же…
К тому же, это была не кошка, а кот.
- Где вы его нашли? – неожиданно послышался тихий незнакомый голос. Мужской голос. Хоук и кот одновременно повернули головы на звук.
Говоривший явно очень спешил, одеваясь перед выходом на улицу – он был в кроссовках на босу ногу, строгих брюках и в куртке… такое впечатление, что надетой прямо на голое тело. В полумраке Хоук не мог различить цвета его волос, не то, что лицо… но ему показалось, что незнакомец немного старше его. И он явно был хозяином черно-белого кота.
- Он сам меня нашел, - невольно улыбнулся Хоук. – Выбежал прямо под ноги.
- Понятно, - кажется, незнакомец улыбнулся в ответ… но Хоук не был в этом уверен. – Я случайно оставил дверь приоткрытой, и Нат убежал… Извините, если он доставил вам неприятности.
- По-моему, он доставил неприятности вам, - Хоук передал кота его хозяину, при этом на мгновение задержав в своей руке чужую – чуть прохладную, с неожиданно тонкими пальцами. – Гаррет Хоук.
- Андерс, - а вот теперь незнакомец совершенно точно улыбнулся – тепло и чуть застенчиво. – Спасибо за Ната… Я понимаю, что у вас могут быть другие планы, но… я могу пригласить вас на чашку кофе?
Это прозвучало как-то странно, необычно для мужчины… но уж кого-кого, а Хоука необычность напугать не могла. У него не было других планов, рядом с Андерсом он почему-то чувствовал себя очень уютно… так что ответ был очевиден.
- Да.

Глава вторая.



- Какой кофе вы любите? – Андерс стоял к Хоуку спиной, возясь с кофеваркой, что давало гостю возможность рассмотреть хозяина получше. Золотисто-рыжие волосы, стянутые резинкой, бледная кожа, незагорелая, несмотря на совсем недавно закончившееся лето… Глаз видно не было, но Хоук уже знал их цвет – золотисто-карие. Теплые, «осенние» цвета…
- Покрепче и побольше, - уж на что-что, а на вопрос о кофе Хоук мог ответить даже во сне, настолько часто ему приходилось его слышать.
- Вы же потом не заснете, - Андерс, судя по голосу, улыбнулся.
- Засну. Я привык вести ночной образ жизни, - отмахнулся Хоук. – И кстати, Андерс, может, перейдем на «ты»? А то не привык я как-то кому-то «выкать».
- Даже начальнику? – Андерс поставил перед гостем большую кружку с дымящимся кофе, перед собой – кружку поменьше, с фотографией кота, в котором без труда можно было узнать Ната. В этой кружке тоже был кофе, только разбавленный молоком до почти песочного цвета.
- У меня нет начальника, - не без гордости сообщил Хоук.
- Ну, тогда вопрос снимается, - рассмеялся Андерс. – Чем же ты занимаешься?
- Рок-музыкой, - признался лидер группы «Ястреб».
- И как, успешно?
Хоук пожал плечами:
- Смотря что считать успехом. Я делаю то, без чего не могу жить. Как и моя банда. Мы делаем музыку просто потому, что не можем иначе.
- Но почему именно рок-музыку? Не городские романсы, не поп-музыку... именно рок? – задумчиво поинтересовался Андерс, механически помешивая кофе ложечкой из-под сахара и глядя гостю прямо в лицо своими теплыми, кажущимися сейчас почти золотыми глазами.
Хоук ответил спустя почти минуту, несмотря на то, что прекрасно знал, что сказать. Просто эти глаза… они привлекали к себе внимание. И привлекали сильно.
- Потому что рок – это сама жизнь, - наконец, выговорил он, и, сказав, встретился с Андерсом взглядом. На несколько секунд.
Но Хоуку показалось, что они смотрели друг другу в глаза целую вечность.
- Я бы хотел послушать вашу музыку, - улыбнулся Андерс. Эта улыбка была мягкой и светлой, какой-то совсем не мужской… во всяком случае, никогда раньше Хоук не видел такой улыбки у мужчины. Впрочем… и такого взгляда он тоже никогда не видел.
- Через месяц у нас концерт, - не без труда вспомнил Хоук. – Я... буду рад, если ты придешь.
- Обязательно приду.
На несколько минут стало очень тихо. Непривычно тихо для Хоука, привыкшего к шуму города, звукам человеческих голосов, громкой музыке. Они с Андерсом просто сидели и смотрели друг на друга, забыв даже про остывающий кофе. И это при том, что Хоук испытывал чуть ли не страх при мысли о том, чтобы снова встретиться с ним взглядом.
Слишком сильное воздействие на него оказывали глаза и улыбка Андерса.
«Осенняя серенада, - вдруг подумалось Хоуку, эти два слова прозвучали в его голове так отчетливо, словно были вложены кем-то – чем-то – извне. – Наша следующая песня будет называться «Осенняя серенада». Мелодичная, немного грустная… совсем чуть-чуть!.. с редкими вспышками… страсти? Летнего зноя? Думаю, Белла меня поймет…»
…если познакомится с Андерсом.
Но об этом Хоуку думать не хотелось.
Андерс не женат, это сразу видно по состоянию квартиры, но, скорее всего, у него есть любовница. Точно есть кто-то, кроме кота. И вообще, они познакомились только этим вечером, и у Хоука нет никаких прав на Андерса. На светящееся, осеннее золото его волос и глаз, на солнечное тепло его улыбки.
Но почему-то так хочется забрать все это с собой. И написать песню. «Осеннюю серенаду».
Хотя… её он и так напишет.
- Ты живешь далеко отсюда? – наконец, нарушил молчание Андерс. Хоук покачал головой:
- На соседней улице.
И добавил, сам не зная, почему:
- И меня никто не ждет. Даже кот.
- Тогда… может, останешься на ночь? – неуверенно предложил Андерс. В этот момент Хоук не смотрел на него, поэтому не увидел, как изменилось выражение золотистых глаз.
- Скорее уж до полудня, - рассмеялся Хоук. – Конечно, диванчику на твоей кухне далеко до нормальной кровати… но здесь гораздо уютнее, чем в моей пустой квартире.
- Могу себе представить, - без улыбки кивнул Андерс и вышел из кухни. Наверное, за постельным бельем.
В приоткрытую дверь почти сразу же проскользнул Нат, уставившийся на гостя с совершенно непередаваемым выражением. Хоук из интереса даже попробовал определить и подсчитать все эмоции, отразившиеся на усатой кошачьей морде и в голубых глазах, но после пятой бросил это бесполезное занятие и стал просто разглядывать домашнего питомца.
«Красивый… Как и… Стоп! Интересно, Андерс все-таки красивый или нет?».
Хоук был вынужден признаться сам себе, что не знает. Ему даже в голову не приходило как-то оценивать внешность Андерса.
Неудивительно, что, когда хозяин квартиры вернулся – с черно-белыми одеялом, подушкой и простыней в руках, - Хоук внимательно посмотрел на него.
Андерс, наверное, как-то не так понял этот взгляд, потому что слегка покраснел.
- Я пытаюсь понять, насколько ты похож на своего кота, - пояснил Хоук. – Ну знаешь, говорят: «каков хозяин – таков и зверь»…
- А, понятно, - протянул Андерс.
Подушку и простыню Хоук разместил на узком диванчике, отложив в сторону одеяло. Нат тут же прыгнул на диванчик и свернулся клубком на мягком свертке.
- Обычно Нат не очень-то ладит с моими гостями, - улыбнулся Андерс, с нежностью глядя на своего кота. – Тебе повезло, что сиамские кошки хорошо помнят не только зло, но и добро.
- Значит, он сиам? – Хоук по-новому посмотрел на устроившегося на одеяле Ната. – Я слышал, они бывают очень… эээ…
- Вредные, - договорил за него Андерс. – Я знаю… но мне на Ната жаловаться не приходится. Он меня любит… и даже иногда пытается защищать.
На языке у Хоука вертелся вопрос: «А почему тогда он убежал?», но спрашивать так было бы бестактно. Так что последними словами, которые они с Андерсом сказали друг другу, было пожелание спокойной ночи (хотя более логично было бы пожелать спокойного утра).
Несмотря на это самое пожелание, покой в ближайший час Хоуку точно не светил. Фразы и рифмы, уже давно приходящие в его голову по отдельности, наконец, собрались в целое, и не записать это самое целое Хоук просто не мог. На салфетке, чудом найденной в кармане джинсов ручкой… Нат, первые несколько минут изо всех сил притворявшийся спящим, наконец, сдался и начал заинтересованно поглядывать на гостя. Впрочем, Хоука это ничуть не отвлекало – он привык к тому, что в такие моменты ему через плечо пытается подглядывать Мерриль, реже Изабелла, иногда обе сразу. Так что один-единственный кот настрой ему сбить не мог.
Дописав текст, Хоук сложил салфетку так, чтобы она могла поместиться в карман джинсов, вернул на место ручку и просто-таки свалился на диванчик, заснув через несколько секунд после того, как его лохматая голова коснулась подушки. Уж что-то, а сон ему мало что могло испортить.



Глава третья.



Хоук проснулся внезапно – словно от яркого света или громкого звука. Причем ни то, ни другое не соответствовало действительности.
Жалюзи на окне были задернуты так, чтобы ни один луч не мог пробиться внутрь. И, хотя на кухне все-таки было довольно светло, для того, чтобы разбудить привыкшего спать днем человека, этого было явно недостаточно.
Что касается звуков…
За столом сидел Андерс и читал какую-то толстую книгу.
Хоук невольно зацепился взглядом за его руки, точнее, за пальцы. Длинные, необычно тонкие для мужчины пальцы. Никаких колец. Короткие, аккуратно подстриженные ногти.
«Как у музыканта… Хотя нет, он бы сказал, мы же говорили об этом…»
- Который час? – спросил он хриплым со сна голосом. Андерс поднял голову и посмотрел на него.
- Где-то час дня. Обычно я в это время на работе.
- А…
- А сейчас у меня отпуск. Впрочем, это на самом деле непривычно – ложиться так поздно. Я проснулся где-то в восемь и так и не смог снова заснуть, - с каким-то почти виноватым выражением лица сообщил Андерс.
- Ээ… а кем ты работаешь? – поинтересовался Хоук, пытаясь понять, во сколько же надо вставать в будние дни, чтобы во время отпуска просыпаться в восемь утра.
- Хирургом.
«Вот тебе и музыкант…»
Хоук подпер голову рукой и невольно поморщился, почувствовав, как спутались его волосы. Впрочем, ничего удивительного – сначала прогулка с непокрытой головой, потом ночевка на диванчике…
- Опять придется полчаса расчесывать… - пожаловался то ли Андерсу, то ли сам себе Хоук, лихорадочно прикидывая, можно ли дойти в таком виде до дома или стоит попросить у хозяина квартиры хоть какую-нибудь расческу.
Андерс молча встал и вышел из кухни. Хоуку почему-то подумалось, что он обиделся. Может быть, не выносит длинных волос у мужчин… даже когда эти самые «длинные волосы» на самом деле не очень длинные. До середины спины. Хотя, с другой стороны, вчера же он про это ничего не сказал…
Андерс вернулся с расческой, причем неожиданно приличной. Критически посмотрел на волосы Хоука и спросил, прежде чем протянуть расческу:
- Ты уверен, что справишься сам?
- Все так плохо? – поинтересовался Хоук, уже догадываясь об ответе. Было бы хорошо, помощь бы не предлагалась.
Андерс расчесывал его волосы медленно и осторожно, почти безболезненно. Уж во всяком случае лучше, чем справился бы он сам.
- Ты носишь длинные волосы, потому что так положено в… вашей среде? – судя по голосу, Андерсу уже давно хотелось об этом спросить.
- Можно и так сказать, - отозвался Хоук. – В юности мне казалось, что это круто, ну а сейчас просто жалко стричься. Я эту гриву черт знает сколько отращивал.
- Тебе идет.
- Спасибо… И за приведение моей шевелюры в порядок тоже, - улыбнулся Хоук.
- Останешься на обед?
- Наверное, нет…
Андерс не стал уговаривать, но и не было заметно, чтобы он почувствовал облегчение. Самому Хоуку, откровенно говоря, не особенно хотелось уходить, но задерживаться так надолго было бы с его стороны ужасно бестактно. Кроме того, стоило хотя бы привести себя в порядок и позвонить Изабелле…
Второе он сделал, едва за ним закрылась дверь квартиры Андерса.
Изабелла ответила на звонок почти сразу же (спустя всего два гудка).
- Есть идея? – выпалила она хриплым, но явно не со сна, а от сигаретного дыма голосом.
- Есть. И шикарная, - заверил её Хоук. – Приходи часов в семь, уточню детали.
- В восемь, - переиначила Изабелла. – В семь у меня деловая встреча.
- Хорошо, в восемь, - согласился Хоук. Все равно на вечер у него никаких планов не было.
А вот на день – появились буквально через пару минут.
Виновата в появлении этих самых планов была Мерриль, позвонившая Хоуку и своим звонким полудетским голоском сообщившая, что её подруга «очень-очень хочет с ним познакомиться»! В принципе, в этом не было ничего необычного, подружки Мерриль, обычно такие же представительницы «золотой молодежи», как и она сама, едва узнав о существовании Хоука (а Мерриль налево и направо трепалась о своих взрослых друзьях), испытывали желание с ним познакомиться. С Фенрисом и Карвером была бы примерно та же история… но Фенрис и саму-то Мерриль к себе на пушечный выстрел не подпускал, не то, что её подруг, а Карвер испытывал нежные чувства к самой юной из «ястребов» (хоть и всячески отрицал это), и Мерриль не хотела знакомить его с другими девушками.
Хоук же от таких встреч отказывался редко – хотя и не видел ни в Мерриль, ни в её ровесницах женщин… а, может, именно поэтому. Его умиляли их попытки кокетничать, завораживала неопытность, смешанная со смешной уверенностью в том, что «мы уже все знаем». Именно такой раньше была Мерриль - до того, как она поняла, что Хоук считает её только другом, и не стала вести себя с ним соответственно. Именно такими были её подружки.
И эта тоже – миловидная зеленоглазая Варанья, чье лицо показалось Хоуку странно знакомым.
- Мы точно нигде не встречались? – не выдержал, наконец, он, когда Варанья повернулась в профиль, чтобы отпить коктейля из высокого бокала. Они сидели в кафе, так как последний раз Хоук ел еще вчера (кофе у Андерса не считается), дома из еды были только купленные тогда же для Изабеллы фисташки и несколько банок пива, а идти в магазин и готовить что-нибудь существенное для себя и гостий Хоуку не хотелось ну совсем.
- Нет, - покачала головой Варанья. – Я бы вас запомнила…
- Может быть, дело в Фенрисе? – отозвалась Мерриль.
- При чем тут… они что, родственники? – Хоук, до которого только что дошла причина, мягко говоря, неприязненного отношения Фенриса к их второй гитаристке, ошарашено уставился на Варанью.
- Фенрис – мой старший брат, - с явно фальшивой грустью пояснила та. – Мы с ним… не ладим.
- Я знаю, - пробормотал Хоук.
Почему-то именно в этот момент ему вспомнилось, что они с Андерсом так и не обменялись номерами телефонов. И номер дома, не говоря уже о номере квартиры, Хоук не запомнил…



Глава четвертая.



- Где Фенрис?!
Изабелла и Карвер переглянулись. Мерриль, и до вопля Хоука каждые две минуты поглядывающая на дисплей своего мобильника, дернулась и начала проверять время каждые несколько секунд.
- Белла, попробуй дозвониться до него, - после небольшой паузы бросил Хоук, нервно постукивая пальцами по столу. Такое поведение не было характерно для солиста, но и Фенрис никогда раньше не опаздывал на репетиции.
- Уже пробовала, - отозвалась Изабелла. - Он не берет трубку. Хоук, попробуй сам.
- Вы не поругались? – одновременно с подозрением и удивлением поинтересовался Хоук. В конце концов, их композитор была единственным членом группы, ладящим со всеми без исключения. Даже с Фенрисом.
С другой стороны, для того, чтобы разозлить бас-гитариста, больших усилий прилагать не требовалось…
- Мы… не сошлись во мнениях относительно Мерриль, - призналась Изабелла. Хоук хмыкнул. Он и сам частенько ругался с Фенрисом именно по этой причине.
Но, тем не менее, дозвониться до бас-гитариста стоило. В конце концов, Фенрис вполне мог вляпаться в неприятности. С его-то характером…
Хоуку не приходилось звонить по этому номеру уже довольно давно. Всегда было проще попросить Карвера или Изабеллу передать остальным день и время следующей репетиции. Пообщаться же просто так ни у солиста, ни у бас-гитариста желания не возникало. Они и так встречались несколько раз в неделю.
Фенрис не брал трубку действительно долго. Только после пятого гудка Хоук услышал:
- Алло. Вы кто?
- Фенрис, ты чего? – машинально удивился солист. В первую секунду ему подумалось, что бас-гитарист так разозлился на них всех, что стер из памяти телефона номера членов группы. И только потом до Хоука дошло, что ответивший ему голос не принадлежал Фенрису. Хотя и был явно знакомым…
- Фенрис? – повторил голос. – Так его зовут?
- А что? – насторожился солист.
- Ваш Фенрис в больнице. Несколько ножевых ранений. Потерял много крови.
- Опять в драку полез… - пробормотал Хоук. – Псих татуированный! – это было произнесено с чувством и на тон громче.
Говоривший закашлялся, явно пытаясь скрыть смех.
- Мне кажется, или мы с вами уже где-то встречались? – после приступа «кашля» поинтересовался он.
- Мне так тоже кажется, - признался Хоук. – Вас зовут…
- Андерс.
- А вашего кота – Нат, - Хоук сам не понял, почему ляпнул именно это. По законам жанра ему полагалось бы радостно завопить: «Андерс!!!».
- И ты спас его от перспективы стать бездомным котом, - судя по голосу, Андерс улыбнулся. – К сожалению, вряд ли тебе удастся повидаться с твоим другом. Во всяком случае, сегодня.
- Если я не поеду в больницу, моя банда съест меня на обед, - мрачно предрек Хоук. – Вместе с майкой, джинсами и кедами. Так что скажи адрес больницы, а там уже разберемся.
Андерс продиктовал адрес больницы. Попрощавшись, Хоук прервал звонок… и встретился взглядом с Изабеллой.
- Если мы сейчас же не поедем в больницу, я точно начну тебя есть, - абсолютно серьезным голосом сообщила она.
- И я присоединюсь, - подхватил Карвер.
Мерриль предсказуемо воздержалась от комментариев.
Впрочем, в больницу они попали только через час (хотя ехать до неё было всего ничего). Мерриль пришла в голову мысль купить чего-нибудь для Фенриса. Мысль была бредовая, учитывая, что бас-гитаристу сейчас было явно не до еды, но Хоук её поддержал. Ему тоже хотелось что-нибудь купить… но для Андерса.
Цветы, конфеты и прочее здесь бы не прокатили. Так что Хоук, про себя радуясь тому, что они заехали в огромный супермаркет, где продавалось практически все, купил изящную черную статуэтку кота, чем-то смахивавшего на Ната. Статуэтка нравилась даже самому Хоуку, и кошатнику Андерсу она тоже должна была прийтись по душе.
В больнице на них пялились абсолютно все. Какая-то пожилая женщина приняла выглядевшую моложе своих лет Мерриль за дочку Хоука и Изабеллы и прочитала лекцию на тему: «почему вы позволяете своему ребенку одеваться так вызывающе?». Всех троих это здорово развеселило.
На Андерса «банда» Хоука наткнулась почти случайно. Точнее, это он на них наткнулся.
- Хоук, у твоей дочки аллергия? – поинтересовался мужчина в зеленом халате. В первую секунду Хоук даже не узнал Андерса – на работе тот выглядел совсем иначе, чем дома.
Карвер, Мерриль и Изабелла снова засмеялись. Хоук же был занят разглядыванием хирурга. Изменилась не только одежда, но и манера поведения, кажется, даже взгляд… «Странно, раньше он казался мне таким теплым…».
- Она моя подруга, - Хоук не без труда вспомнил, о чем спрашивал Андерс. – И гитаристка в группе. Её зовут Мерриль.
Мерриль, порозовев, протянула свою руку для приветствия.
- Я Изабелла, для друзей Белла, - Изабелла тоже решила представиться. – Вторая гитаристка и композитор.
- Карвер. Барабанщик. – Карвер сжал руку Андерса так сильно, что хирург невольно вздрогнул.
- Мой брат, - уточнил Хоук. – А это Андерс. Я говорил с ним по телефону, когда дозванивался до Фенриса.
- С ним все в порядке?! – одновременно выдали Мерриль и Изабелла.
- Его привезли утром на «Скорой», - начал объяснять Андерс. – Очевидно, пьяная драка. «Скорую» вызвала какая-то сердобольная девушка. Сами по себе его раны не так опасны, но он потерял много крови и очень слаб. Так что в ближайшие дня два о посещениях не может быть и речи.
- Когда он поправится? – хором поинтересовались все оставшиеся «ястребы».
- Учитывая, что до того, как ваш друг потерял сознание, он пытался крыть медсестер матом и утверждать, что он свалит отсюда, как только сможет встать на ноги… - Андерс слабо улыбнулся, вспоминая. – Через неделю-полторы. Но… Хоук, он тоже из вашей группы?
- Бас-гитарист, - кивнул Хоук.
- Не позволяй ему перенапрягаться.
- Он меня не послушает.
- Ты себя недооцениваешь, - неожиданно возразила Изабелла. – Фенрис, конечно, тот еще упрямец, но твое мнение для него много значит. Если бы не ты, он бы не играл в «Ястребе».
Хоук невольно задумался над её словами. Андерс улыбнулся и едва заметно кивнул, словно мысленно соглашаясь с женщиной.
- Я провожу вас до выхода. Если в поисках человека с ножевыми ранениями вы добрели до кабинета аллерголога, то можно усомниться в вашей способности выйти из больницы, не нарезав парочку кругов по всем этажам.
- А на каком этаже находится Фенрис? – невинно поинтересовалась Изабелла.
- На первом.
Хоук резко выдохнул сквозь зубы. Кабинет аллерголога был на третьем.
- Мы здесь в первый раз… - виновато захлопала ресницами Мерриль. Это заявление было правдой, но Хоука оно не утешило. Что простительно девочке - школьнице, пусть даже учащейся в выпускном классе, то не простительно взрослому мужчине. Двоим взрослым мужчинам, если считать Карвера. А Изабелла… какой спрос с женщины в подобной ситуации?
- Кстати, Андерс… - неожиданно Хоуку вспомнилась одна деталь, мелкая, но сейчас имеющая значение, - … ты же сейчас в отпуске?
- В отпуске, - кивнул Андерс. – Но меня попросили помочь.
- И часто тебя так… «просят»?
- Нет. Иногда я прихожу сам.
- Каждый день? – удивилась Изабелла. Андерс немного смутился.
- Я плохо умею отдыхать, если честно. Часто задумываюсь: а что, если мое безделье будет стоить нескольких человеческих жизней? Людей, которых можно было бы спасти, окажись в больнице еще один хирург?
- Но не все же твои пациенты находятся на грани смерти!
- Не все. Но все страдают. Я делаю, что могу, но мне постоянно кажется, что этого недостаточно.
- Теперь понятно, почему вы с моим братцем сошлись, - спустя несколько секунд нарушил повисшую после слов Андерса тишину Карвер. – Он такой же псих. Ну… в своей области.
Хоук уже открыл рот, чтобы объяснить брату, что сравнение спасающего человеческие жизни врача с психом было по меньшей мере некорректным, но Андерс мягко улыбнулся, показывая, что слова Карвера его не обидели. Увидев эту улыбку, Хоук рот закрыл, но про себя решил, что потом младшенькому от него все-таки достанется.
- Нат по тебе скучает, - тихо сказал Андерс, когда подавляющая часть «банды» вышла из дверей больницы. Внутри остался только Хоук… да и то потому, что в последний момент Андерс на несколько секунд, скорее намекающе, чем всерьез, придержал его за руку.
- А я скучал по тебе, - признался Хоук. – Надеюсь, что Фенрис успеет провести с нами хотя бы пару репетиций.
- Ему нельзя перенапрягаться, - напомнил Андерс.
- Это… - Хоук на мгновение отвел взгляд, - это и для тебя.
- Что ты имеешь в виду?
- Узнаешь на концерте.
- До концерта еще далеко, - заметил Андерс. – Ты… у тебя есть какие-нибудь дела на вечер?
- Учитывая облом с сегодняшней репетицией, у меня и сейчас никаких дел нет.
- Тогда через два часа встретимся у меня.
- Хорошо. Притаскивать что-нибудь съедобное?
- Ну… - Андерс немного смутился. – Персики. Я люблю персики.
- Мои персики, твой кофе. Договорились.


Глава пятая.

- Хоук, ты сволочь! – бескомпромиссно заявила Изабелла.
- Почему? – довольно миролюбиво поинтересовался Хоук, пытаясь сообразить, есть ли в его гардеробе ну хоть что-нибудь приличное. Рубашка там, пусть даже с короткими рукавами.
Или накинуть на одну из привычных маек какой-нибудь свитер и пойти без куртки?
- Потому что ты внаглую используешь человека, у которого в жизни и так не очень много радости.
- Ээ… ты это про кого? – Хоук даже отвлекся от своих размышлений и повернулся к подруге.
- Про Андерса! – выпалила Изабелла. – Ну, наконец-то ты обратил на меня внимание... Слушай, Андерс хороший человек. Он серьезно относится к чужим чувствам – в отличие от тебя!
- Я тоже серьезно…
- Я бы поверила в это, если бы знала тебя чуточку хуже, - хмыкнула Изабелла. – Ты же ничего, кроме своей драгоценной музыки, в упор не видишь! Андерс тебя вдохновляет, это понятно уже по твоей «Осенней серенаде», даже если не обращать внимания на то, как вы друг на друга смотрите. Нет, у нас получилась прекрасная песня, твои стихи впечатлили даже Фенриса, писать музыку на них было одно удовольствие… Но, если ты будешь продолжать в том же духе, Андерсу потом будет очень больно. Когда он перестанет тебя вдохновлять... ты о нем просто забудешь. Как и о других.
- Белла… Белла, - Хоук через силу улыбнулся, взяв подругу за руку, - успокойся. К тому времени мы с Андерсом, скорее всего, уже станем друзьями.
- Врешь, - неожиданно тихо и спокойно произнесла Изабелла. – И мне врешь, и себе врешь. Никакой дружбой между вами и не пахнет. Ты им увлечен. И он тобой тоже.
- Это просто творческое…
- У тебя – возможно. У него – нет. Что бы там Карвер не говорил, Андерс нормальный человек. Ему хочется нормальной жизни, человеческого тепла, чтоб его любили, чтоб о нем заботились... А тут ты. У него ведь никого нет, кроме кота, он почти все свое время уделяет работе. Знаешь, Хоук, - женщина улыбнулась, как-то непривычно мягко и грустно, - если бы у Андерса была жена, любовница или – еще лучше - дети, я бы и слова не сказала. Но…
- А ты? – Хоук решил проверить внезапно пришедшую в голову мысль. – Ты давно знаешь Андерса?
- Я читала твои стихи, выслушивала то, что ты говоришь о нем, и составила собственное мнение при встрече, - отмахнулась Изабелла. – Этого достаточно. И… все-таки… подумай над моими словами, Хоук. Я знаю, ты не дурак и не такой уж эгоист, просто до самозабвения влюблен. К сожалению, не в человека. Ну а теперь, - женщина снова улыбнулась, на этот раз привычно, лукаво и чуть насмешливо, - кончай маяться дурью! Если ты думаешь, что Андерс обратит внимание на то, что ты на себя напялишь… надевай белый свитер, который мы с Мерриль совместными усилиями вручили тебе на твой прошлый день рождения. В нем ты хотя бы отдаленно напоминаешь приличного человека.
Хоук, пожав плечами, попытался вспомнить, куда он засунул этот самый белый свитер. К счастью, засунут он был недалеко (ибо все-таки подарок) – всего лишь на верхнюю полку шкафа. И там его даже не пришлось искать, откапывая среди множества других вещей.
Откровенно говоря, на верхней полке не было больше ничего.
Нет, белый свитер вовсе не выглядел так уж ужасно – несмотря на то, что Изабелла была модным стилистом (и именно поэтому совершенно ничем не рисковала, играя в группе Хоука – никто из её клиентов не сунулся бы туда, где они обычно проводили свои концерты ), чувство меры у неё еще не успело полностью атрофироваться. Он был просто непрактичным (с точки зрения Хоука).
- Ты пушистый, - констатировала Изабелла, разглядывая облаченного в белый свитер друга. – Если ты сделаешь лицо, как во время исполнения какой-нибудь песни про вампиров или оборотней, будет резкий контраст. Если не сделаешь – к тебе начнут приставать на улице. Сам выбирай, что лучше.
Хоук выбрал. На улице от него шарахались.
Вопреки подозрениям Изабеллы, Андерс свитер все-таки оценил. Во всяком случае, то обстоятельство, что, встречая гостя, хозяин квартиры бросился его обнимать, а потом на мгновение потерся щекой об ткань в районе чужого плеча, Хоук списал на безмолвное одобрение его внешнего вида. Или, может, Андерс хотел убедиться, не превратился ли он в сиамского кота огромных размеров (по расцветке было похоже). Эта версия тоже имела право на существование.
Кстати, Нату свитер тоже понравился. Особенно понравилось на нем спать, когда Хоук решил, что в квартире у Андерса все-таки слишком жарко.
Кофе было много. Персиков тоже (Хоук решил не мелочиться и купил сразу ящик).
- Придется тебе помогать мне их спасать, - улыбнулся Андерс, только посмотрев на это изобилие.
- Ну, тебе же не обязательно есть их все сегодня…
- Хоук, они очень спелые, - с той же теплой улыбкой объяснил Андерс. – Их нужно съесть дня за два, иначе они испортятся.
Хоук посмотрел на персики. Потом на Андерса. Потом снова на персики. Потом снова на Андерса.
И решил не говорить, что он всем фруктам предпочитает яблоки. Большие. Такие, «чтоб убить можно было» (определение Изабеллы). Такие, «чтоб можно было как следует дать кому-нибудь по башке» (определение Фенриса, подкрепленное личным опытом).
Но Хоуку нравились такие яблоки не за их убойную силу. И даже не за вкус. Они ему просто нравились.
А вот к персикам он относился прохладно.
Чтобы сменить тему, Хоук вытащил из пакета статуэтку кота. И поставил на стол, сказав всего два слова: «Это тебе» и одновременно подумав, что он совсем не умеет делать подарки.
Вернее, не так. Песни и стихи Хоук хорошо умел дарить. На дни рождения и прочие праздники подарок можно было вручить без слов – просто надеть Изабелле на шею ожерелье, браслет на руку Мерриль, шутливо набросить на голову Карверу новый плащ и т. д. Но Андерс – не член его банды. Рядом с ним Хоук даже перестал быть уверенным в том, что подарок ему понравится.
Хотя Андерс и не давал никаких поводов сомневаться в своей доброжелательности.
- Она похожа на Ната, - задумчиво произнес Андерс, взяв статуэтку в руки и внимательно рассматривая её. – Хотя это точно не сиамский кот… Спасибо. Она очень красивая.
Хоук пожал плечами, не зная, что сказать. Ему самому статуэтка тоже нравилась, хотя себе бы он такую вряд ли бы купил.
- Хотелось сделать тебе приятное, - не подумав, брякнул он через несколько секунд. «Лучше бы вообще ничего не говорил…».
Андерс неожиданно рассмеялся и поставил статуэтку обратно на стол.
- И сделал! Не сомневайся.
Затем они мыли персики – в четыре руки, так что руки друг другу вымыли лучше, чем персики, – пили кофе и закусывали фруктами. Хоук, ломавший голову, что бы такое сделать с персиками, чтобы они стали повкуснее, решил поэкспериментировать и попросил у хозяина дома разрешения сделать бутерброды. Причем ему показалось, что Андерс согласился только потому, что был очень удивлен.
- Это вкусно? – недоверчиво поинтересовался он через несколько минут, видя, с каким энтузиазмом Хоук шлепает на черный хлеб половинки персиков и ест, пытаясь не забрызгать майку соком. Правда, последнее у него получалось плохо.
- Это интересно! – отозвался Хоук, радуясь тому, что свитер он все-таки снял. Все-таки кошачья шерсть удалялась с ткани намного проще, чем пятна от персикового сока.
Андерс из любопытства тоже решил попробовать. В итоге они съели весь черный хлеб и… ну, персиков оставалось еще много.
- Интересно, а что ты делаешь с другими фруктами? – улыбнулся Андерс.
- С яблоками – ничего такого, - честно признался Хоук. – Я их просто ем. Зато Фенрис порой использует их как оружие.
- А бананы?
- По бананам у нас Белла. Мы с Карвером периодически развлекаемся тем, что угадываем её настроение по способу, которым она ест банан.
- А что, есть разные способы? – заинтересовался Андерс. Хоук невольно улыбнулся, вспоминая.
- Белла как-то приводила неприличное сравнение…
- Я понял, - быстро кивнул Андерс. – А другие фрукты?
- Да все, пожалуй… Мерриль у нас, правда, девочка избалованная, иногда притаскивает какую-нибудь экзотику, которую ей скучно есть одной, но я даже не всегда знаю названия того, что она приносит. А, еще Мерриль любит клубнику. С йогуртом. Так мы узнаем, что она в очередной раз пытается похудеть.
- Она и так стройная…
Хоук кивнул.
- И не говори. Хорошо, что у неё эти мысли быстро проходят. Карвер ест фрукты, только когда их ест Мерриль.
- Она ему нравится, - улыбнулся Андерс.
Хоук пожал плечами.
- Ну да. У них не такая большая разница в возрасте, как кажется. Хотя для меня Мерриль – скорее младшая сестренка. Белла к ней относится примерно так же.
- Хоук… - Андерс осторожно коснулся его руки, - я уже давно хочу спросить… Что у тебя с Изабеллой? Она очень красивая женщина.
- Да, - кивнул Хоук. – Она очень красивая. Но... Это сложно объяснить, Андерс. Наверное, мы просто с самого начала сошлись на почве общего дела. Я пишу стихи, она пишет музыку. Как-то даже мыслей не было... Но, даже если бы и были, как подруга Белла мне дороже, чем как любовница. С любовницами у меня вечно все как-то не так…
- Почему? – тихо спросил Андерс. Хоук почти инстинктивно сжал его руку в своей, прежде чем ответить:
- Я не могу любить их так, как им хотелось бы. Мое сердце отдано рок-музыке. И даже здесь, с тобой, я чувствую себя жутким эгоистом.
- А больше ты ничего не чувствуешь?
Хоук наклонился вперед, так близко, что почти коснулся лбом лба Андерса.
- Я чувствую, что ты мне нужен, - прошептал он. Андерс протянул свободную руку, чтобы отвести в сторону длинную черную прядь, свесившуюся на лицо Хоука.
- Не дразни…
- Я говорю правду.
- Знаю, - Андерс отстранился, но совсем ненамного. – И это опасно.
На это Хоук ничего не ответил. Андерс тоже говорил правду… хотя, возможно, имел в виду что-то другое.
И Хоук опять почувствовал себя эгоистом. За желание забрать Андерса себе. И это тепло, на мгновение обернувшееся обжигающим летним жаром в золотистых глазах…
Этот жар не согревал, но будоражил. Будоражил даже больше, чем привлекало тепло.
«И все-таки непонятно, красивый он или нет».
Хоук уцепился за эту мысль. Хотя уже понимал, что ему все равно.


Глава шестая.

У двери палаты Фенриса сидела Мерриль. Хоука это не удивило – несмотря на то, что обычно бас-гитарист неприязненно относился к девушке, они все же оставались членами одной группы.
- Тебя еще не пускают? – поинтересовался Хоук, присаживаясь на скамейку рядом с Мерриль.
- Там Варанья, - покачала головой самая юная из «ястребов».
- Они же вроде в ссоре?
- Надеюсь, что скоро помирятся, - улыбнулась Мерриль. – Это Варанья нашла тогда Фенриса и вызвала «Скорую». И она его сестра. Не знаю, из-за чего они поругались, но…
- Ему лучше! – Хоуку показалось, что он сначала услышал радостный вскрик Вараньи, чем увидел её саму. Мерриль кинулась к почти выбежавшей из палаты подруге.
Хоук невольно задумался. При первой встрече ему не показалось, что Варанья так уж любит своего брата… но, наверное, то впечатление было обманчивым. Сейчас девушка искренне переживала за Фенриса.
«Интересно, что скажет он сам?»
Хоук осторожно заглянул в палату. Фенрис полусидел на постели и, действительно, выглядел неплохо. Прикроватный столик был завален едой. Фисташки, которые явно притащила Изабелла, солидного размера яблоки от Карвера (одно из них Фенрис задумчиво взвешивал в руке), упаковка какого-то даже по виду дорогого сыра, похоже, принесенная Мерриль, коробка конфет от… Вараньи, наверное…
- Здравствуй, Хоук, - Фенрис улыбнулся, почти незаметно, но искренне. – Если скажешь, что ты принес что-то еще, я запущу в тебя яблоком. Мне и этого, - взмах рукой в сторону тумбочки, - до выписки не съесть.
- Вообще-то я хотел принести твою бас-гитару, - признался Хоук. – Но Андерс сказал, что с ней меня даже не пустят в больницу.
- Я слышал про Андерса, - кивнул Фенрис. – Мне все равно, кем ты вдохновляешься при написании песен, Хоук… пока ты их пишешь. Но, судя по тому, что рассказывает Изабелла, это уже перерастает в нечто большее.
- Белла перегибает палку, - Хоук пожал плечами так естественно, как только смог. – Андерс не настолько сильно мной увлечен.
- Вообще-то, - Фенрис подкинул яблоко вверх и поймал его другой рукой, - она говорила про ТВОИ чувства. Чувства Андерса меня не волнуют. Что происходит, Хоук?
- Увидев, как из твоей палаты выходит Варанья, я хотел задать тот же вопрос тебе, - отозвался Хоук.
Фенрис слегка поморщился.
- Что ж, справедливо… Откровенность за откровенность, Хоук. Моя сестра еще до нашего с тобой знакомства связалась с наркодилерами. Более того – она начала спать с одним из них. Старый козел по имени Данариус. Я мало о нем знаю, но, не будь он богат и влиятелен, Варанья бы на него и не посмотрела.
- Погоди... сколько же ей тогда было лет? – удивился Хоук.
- Варанья не настолько младше меня, Хоук. Просто она всегда была маленькой и хрупкой, вот и выглядит ровесницей Мерриль, - пояснил Фенрис. – Ладно. Не то, чтобы мне было все равно, с кем спит моя сестра… но она сама решила стать содержанкой Данариуса. Но, когда до меня дошло, что Варанья работает еще и его дилером…
- Ты не выдержал.
- Да, - Фенрис снова поморщился. – Варанья не превратилась в наркоманку, она всегда была практична... слишком практична. Но мне стало невыносимо с ней общаться. Мерриль… раньше я думал, что она тоже из этих… Жаль, что до меня только сейчас дошло, что это не так.
- Хорошо, что вообще дошло, - улыбнулся Хоук. – А как сейчас?
- Сейчас Варанья клянется, что завязала с Данариусом и наркобизнесом, - эти слова прозвучали так, словно Фенрис пытался убедить сам себя в правдивости сестры. – Мне сложно теперь верить ей, но она моя сестра. И она спасла мне жизнь. Ты не знаешь, но тогда я нарвался на людей Данариуса… или какой-то другой шишки. Впрочем, это неважно. Они пытались всучить наркоту какой-то школьнице, почти ребенку… Мрази, - последнее слово Фенрис произнес с нескрываемой ненавистью.
- Им это не удалось? – поинтересовался Хоук.
- Нет. Но и я в итоге оказался сам видишь, где... Варанья хочет, чтобы мы вновь начали общаться, Хоук. Я… я был бы рад возможности снова ей доверять. И стоит извиниться перед Мерриль за мое ужасное поведение, - Фенрис улыбнулся, но как-то натянуто.
- Уверен, она тебя простит, - ободряюще отозвался Хоук.
- Хотелось бы мне в это верить… А теперь ты, Хоук. Откровенность за откровенность.
- Боюсь, мне сложно будет опровергнуть диагноз Беллы, - теперь и на лице Хоука появилась такая же натянутая улыбка. – Честно говоря, мы с Андерсом познакомились не так давно, но... Скажем так, будь он женщиной, то я уже сейчас был бы женат.
- Значит, Изабелла была права, - задумчиво протянул Фенрис. – Ты действительно сильно увлечен.
- Дело не в этом… Андерс он… такой… Уютный, что ли... Рядом с ним я чувствую себя дома. И ужасным эгоистом при этом, - подумав, признался Хоук.
- А эгоистом-то почему? – Фенрис невольно улыбнулся.
- Ну, наверное, потому, что он ждет от меня чего-то, стабильности какой-то, однозначности… А мне просто хорошо рядом с ним. Он меня вдохновляет. Чего еще надо?
- А тебе никогда больше не надо, насколько я тебя знаю, - неожиданно Фенрис рассмеялся, хрипловато, но явно от искреннего веселья. – Но у тебя всегда как-то так получается, что ты забираешь человека целиком, а потом не понимаешь, почему он хочет взамен всего тебя…
- Все прекрасно знают, что у меня на первом месте музыка, Фенрис, - Хоук пожал плечами. – Я никого не обманываю.
- Верно. Только, насколько я знаю, этот твой Андерс из другого мира. Он не понимает, какой ты на самом деле псих.
- Наверное, не понимает, - подумав, согласился Хоук.
- И что ты собираешься с этим делать? – с каким-то жадным любопытством поинтересовался Фенрис.
- Ждать твоей выписки. Репетировать, - честно ответил Хоук.
- «Осеннюю серенаду»?
- «Осеннюю серенаду».
- Не знаю, что из себя на самом деле представляет твой Андерс, - после недолгой паузы произнес Фенрис, - но песня мне нравится. Хоть и она очень отличается от того, что вы с Изабеллой пишете обычно. Ты уверен, что сможешь это спеть… так, как нужно?
Хоук рассмеялся.
- Белла меня об этом тоже спрашивала. Я отвечу тебе то же, что и ей – я спою. Так, как нужно. Просто не смогу не спеть.
- Хорошо, - улыбнулся Фенрис. – Через пару дней я буду репетировать с вами. А, если врачи попробуют потянуть время, я точно кого-нибудь убью.
Это было сказано тихо, но с чувством.
Выходя из палаты, Хоук думал об Андерсе. Он в последнее время вообще очень много думал об Андерсе, отчасти благодаря стараниям Изабеллы. А теперь еще и Фенрис… Даже Мерриль пару раз пыталась заговорить с ним на эту тему. Отмалчивался один Карвер – да и то потому, что хорошо помнил о первой более-менее серьезной любви старшего брата.
Первую любовь Хоука звали Мередит. И, если сравнить с Андерсом, она была законченной стервой.
Вообще-то, она была законченной стервой даже без всяких сравнений.
Хоук не любил об этом вспоминать. Карвер же…
Карвер не мог о ней не вспоминать – Мередит была преподавателем в его университете, и ему приходилось сдавать ей каждые полгода.
Не говоря уже о лекциях… где, впрочем, вполне можно было отсидеться в сторонке. Что Карвер чаще всего и делал.
Хоук решил найти Андерса. Он говорил, что проведет почти весь день в больнице. Хоук понимал любовь Андерса к работе как нечто похожее на его собственную страсть к рок-музыке, и поэтому уже не особенно удивлялся таким решениям своего…
Друга? Увлечения? Музы?
Андерс не вписывался ни в одно из этих понятий. Он был… больше их, что ли.
«Пожалуй, я сказал Фенрису правду, - невольно задумался Хоук. – Будь Андерс женщиной, я бы сделал ему предложение на второй день знакомства».
Правда, совершенно неизвестно, как бы сложилась у них семейная жизнь... Что-то подсказывало Хоуку, что сложилась бы плохо. Но это не отменяло его желания иметь Андерса в личном пользовании и никому не…
Хоук даже не успел додумать мысль до конца, как вдруг увидел в другом конце коридора Андерса. Разговаривающего Андерса. Разговаривающего с каким-то невысоким, одетым как обычный клиент Изабеллы (в их банде так принято было обозначать яркость и блеск на грани безвкусицы) мужчиной Андерса.
И то, что мужчина показался Хоуку подозрительно знакомым, не умалило его невольного раздражения.
- Андерс?
- Хоук! – Андерс обернулся и улыбнулся. Эта улыбка заставила бы Хоука простить Андерса даже в том случае, если бы он сейчас признался в вечной и непоколебимой ненависти к музыке вообще и к року в частности. Так что на «клиента Изабеллы» Хоук взглянул уже гораздо благосклонней.
На мгновение перед тем, как этот «клиент» открыл рот.
- Птичка!
- Варрик!


Глава седьмая.

- Что ты здесь делаешь? – было произнесено хором. Не «пел» в этом хоре только Андерс, который с недоумением переводил взгляд с Варрика на Хоука и обратно.
- Так вы знакомы? – наконец, вырвалось у него.
Варрик хлопнул его по плечу.
- Рыжик, у нас с Птичкой шансов не познакомиться не было в принципе. Я работаю в журнале, пишущем о рок-музыке, Птичка с его бандой – сам знаешь, кто… Кстати, как там Цыганочка? Замуж не собирается?
- Даже за тебя, Варрик, - засмеявшись, покачал головой Хоук.
- Я занят, - с самым серьезным видом произнес Варрик. – У меня Бьянка. И все же, что ты тут делаешь?
- Пришел навестить друга, - пояснил Хоук.
- Что, Волчонок опять набедокурил? Или твой младший на неприятности нарвался? За ними водится…
- Минуточку… Волчонок – это Фенрис? – переспросил Андерс.
Варрик улыбнулся.
- Ну да, в честь Фенрира. Кроме того, ему подходит. Цыганочка – это Изабелла. Ну, такая смуглая красотка, которая даже на концертах одевается менее вызывающе, чем в повседневной жизни.
- Я знаю Изабеллу, - кивнул Андерс.
- Хорошо? – тут же заинтересовался Варрик.
- Все в поисках «горячих» новостей, Варрик? – немного натянуто улыбнулся Хоук.
Варрик даже не смутился.
- Что поделаешь, Птичка, журналиста, как волка, ноги кормят. Не побегаешь – не разнюхаешь.
- А что ты разнюхиваешь здесь? – поинтересовался Хоук.
- Это секрет! – «жутким» шепотом сообщил Варрик. – Страшный!
Хоук невольно улыбнулся. Насколько он знал, у Варрика всегда были какие-то секреты, и обязательно страшные.
Так или иначе, воспоминание об этом секрете заставило Варрика вспомнить и о том, что он здесь, вообще-то, на работе. И, возможно, и хотел бы еще немного поболтать со старыми знакомыми, да не может. Дела!
- Откуда ты его знаешь? – поинтересовался Хоук, провожая Варрика взглядом.
Андерс пожал плечами:
- Он приходил как-то брать интервью у одного из моих пациентов. Причем умудрился сделать так, что тот его не послал. Учитывая, что у пациента характер был даже хуже, чем у твоего Фенриса… в общем, мне стало интересно.
Хоук невольно представил, каким должен быть характер хуже, чем у Фенриса… и поморщился.
- И много у тебя таких… вздорных пациентов? – с сочувствием спросил он.
Андерс улыбнулся.
- Понимаешь, мне-то самому они не особенно мешают, потому как чаще всего я их вижу в состоянии… скажем так, не способствующем болтовне. Жалуются в основном медсестры. Ну, или как в случаях с твоим Фенрисом….
- Он говорил, что очень плохо тебя знает, - припомнил Хоук.
Несколько секунд Андерс молчал. Затем тряхнул головой, словно бы отгоняя какую-то навязчивую мысль, и спросил:
- У вас с ним точно ничего нет?
- Ну… мы друзья, - Хоук понимал, что Андерс наверняка имеет в виду нечто другое, но и ответить по-другому, не покривив душой, он не мог.
- Он очень сильно к тебе привязан, - тихо сказал Андерс. – И очень сильно ревнует ко мне.
- Ты вообще на большинство моих «бандитов» подействовал, как красная тряпка на быка, - невольно улыбнулся Хоук. – Белла мне полчаса мозги выносила на тему, какой ты хороший и какая я сволочь эгоистичная. Даже Мерриль что-то вякать пыталась... А насчет Фенриса… Он максималист, просто характер такой. Я в свое время как-то даже не удивился, когда он пришел ко мне в группу, имея в активе бас-гитару и несколько часов попыток сыграть на ней что-нибудь путное. Научили, конечно… Просто знаешь… характер Фенриса – это как сама рок-музыка. Бессовестно много энергии, острые углы, бунтарский настрой и тексты на сатанинскую тематику…
Андерс невольно засмеялся.
- Постой, у вас что, тоже такие тексты? – отсмеявшись, спросил он.
Хоук кивнул.
- Как и у почти всех рок-групп. Знаешь, есть даже такая поговорка – рок-группа, среди песен которой нет ни одной про вампиров, оборотней, демонов или просто про какую-нибудь мистическую чушь – это не рок-группа. Впрочем, как раз у нас таких песен не очень много.
- И то хорошо, - тепло улыбнулся Андерс.
Хоук рассмеялся.
- Не обольщайся раньше времени! Ты просто еще не знаешь, что такое живая рок-музыка в больших количествах. На десятой песне тебе будет уже абсолютно все равно, что там вообще поют. Ты либо оглохнешь, либо влюбишься.
- Оптимистичный прогноз…
- Скорее, правдивый, - улыбнулся Хоук. – Кстати, у тебя… как сейчас с делами?
- Я все еще в отпуске, - отозвался Андерс с ответной улыбкой. – А что?
- Просто погода хорошая, а ты… извини, но ты бледный, как вампир. Даже летом совсем не загорел.
- Я редко бываю на улице днем, - откликнулся Андерс. Странно как-то откликнулся, словно извиняясь. Хоуку это не понравилось.
- Не волнуйся, я не из тех, кого можно отпугнуть вампирской бледностью, - это тоже получилось не слишком-то удачно, но хотя бы пропала напряженность, которую Хоук почувствовал в Андерсе после своего идиотского замечания. Уже хорошо.
Погода действительно была хорошая. Ни тебе дождя, ни сильного ветра… хотя все листья на деревьях уже сменили зеленый цвет на желтый и – реже – красный.
Один из таких листьев упал, когда Хоук и Андерс проходили рядом с деревом, и запутался в волосах Андерса.
- К счастью, - улыбнулся Хоук, посмотрев на него.
- Что? – не понял Андерс.
- У тебя в волосах запутался желтый лист, - пояснил Хоук.
- Наверное, выгляжу по-дурацки, - как-то нервно улыбнулся Андерс.
- Ты очень хорошо выглядишь, - покачал головой Хоук. – Но лист все-таки стоит убрать. Позволишь мне?
Андерс молча кивнул.
Хоук осторожно достал лист из волос. Желтый лист – из кажущихся сейчас, на солнце, почти золотыми волос.
Пальцы зудели от желания прикоснуться к коже Андерса, а не только к волосам, но Хоук не дал воли этому желанию.
- Что с ним теперь делать? – почему-то тихо спросил Хоук, показывая лист Андерсу.
- Не знаю…
- Ну, он же в твоих волосах запутался. Не просто так, наверное.
- Ну, тогда… - Андерс задумался. – Жалко его просто так выкидывать… Ладно, отдай мне.
Андерс вынул лист из пальцев Хоука, заставив последнего на секунду порадоваться тому, что они оба в перчатках. Именно благодаря перчаткам в этом жесте не было ничего интимного.
Абсолютно. Ничего. Интимного.
Какое-то время они просто шли и молчали.
- Спасибо, - вдруг сказал Андерс. – За то, что вытащил меня сегодня погулять, тем более, в парк. Я здесь уже сто лет не был.
- Я тоже, - Хоук пожал плечами. – Предпочитаю городские улицы. Вечером или ночью. А парк, да еще днем… Последний раз я здесь был с Фенрисом, еще когда он не играл в «Ястребе». На лыжах катались.
- Ты хорошо катаешься на лыжах? – заинтересовался Андерс.
- Не-а, - засмеялся Хоук. – И он тоже не очень. Мы постоянно падали и смеялись. Я тогда вообще в первый раз видел, чтобы он смеялся.
- А я здесь был с Карлом, - тихо сказал Андерс после небольшой паузы. – Мой школьный друг. Тогда мы встретились через несколько дней после выпускного… в последний раз, как оказалось.
- Что с ним случилось? – с сочувствием спросил Хоук.
- Ничего особенного, - Андерс пожал плечами. – Он уехал в другой город.
- Тогда вы, может, еще встретитесь, - предположил Хоук.
- Может, - с замедлением кивнул Андерс. – Но это уже будет не то.
Еще несколько минут молчания. Хоуку почему-то было хорошо молчать с Андерсом, хотя обычно он не любил тишину. В молчании рядом с Андерсом не было привкуса одиночества, как в молчании рядом с другими людьми. Да и когда ему в последний раз удавалось просто помолчать и никого не слушать?
В чьем-то обществе – наверное, никогда.
Хоук ни о чем не думал. Даже об Андерсе. Даже о том, о чем сейчас, может быть, думает Андерс.
Просто шел и молчал. И смотрел на желтые листья.
- Меня сейчас даже музыка отпустила, - наконец, произнес Хоук. Не для Андерса и даже не для себя. Просто ему хотелось, чтобы это прозвучало.
Андерс кивнул:
- Понимаю.
- А ты остался, - добавил Хоук. Просто затем, чтобы это прозвучало вслух. Чтобы Андерс ДЕЙСТВИТЕЛЬНО все понял.
Андерс понял.
Он повернулся к Хоуку, и, наклонившись, быстро коснулся губами его лица. Хоуку показалось, что Андерс даже не думал, куда целует – и поэтому поцелуй пришелся на скулу, немного зацепив волосы.
Это был самый неловкий поцелуй в жизни Хоука.
И самый пронзительно-желанный.
Хотя он даже не успел ответить тем же – Андерс отвернулся и быстро пошел к выходу из парка. Хоук не стал его преследовать. Даже взглядом.
Он тоже все понял.
Он не будет эгоистом, если предложит Андерсу быть с ним.


Нат: