Проклятие и судьба«В Камелоте разрешена магия».
Эта новость летит, кажется, вместе с воздухом в леса, в другие королевства, крадется на мягких звериных лапках, вырывается, как кровь из раны, из уст самых разных людей.
«Новый король отменил запрет своего отца. Магия вернулась в Камелот».
Эта новость добирается и до Морганы. Даже быстрее, чем можно было бы ожидать – Агравейн не мог умолчать о таком событии.
- Магия не спасла Утера, - фыркает она, все еще не веря, все еще не позволяя себе обрадоваться. – С чего Артуру разрешать её?
В ответ Агравейн произносит всего одно слово:
- Мерлин.
- А ему-то какое дело? – хмыкает Моргана.
Агравейн склоняется ближе, почти касаясь губами спутанных черных волос, и шепчет, словно боится сказать громче:
- Мерлин маг, миледи. Сильный маг.
- И… кто он теперь? – по лицу Морганы не видно её эмоций… только усмешка становится явно натянутой.
- Советник Артура. Теперь Артур слушает только его.
- Значит, он перестал слушать тебя! – Моргана кривится и отталкивает Агравейна. – Надо избавиться от Мерлина. Ты проведешь меня в замок?
Несколько секунд Агравейн молчит. Потом склоняет голову.
- Как прикажете, миледи.
***
Ночью в Камелот попасть не так сложно, несмотря на стражу. Моргана беспрепятственно проскальзывает сначала в город, потом в замок. Её не волнует, перебил ли Агравейн стражников или напоил их сонным зельем – главное, что он убрал их с её дороги.
Моргана не страшится убийств, но не стоит сейчас поднимать лишний шум.
Агравейн сказал ей, что Мерлин – не только советник Артура. Король и его маг делят ложе. Моргана подумывает избавиться не только от Мерлина, но и заодно от Артура… хотя нет, пожалуй, слишком рано, одергивает она себя. Король Камелота отменил запрет на магию. Если он погибнет от руки Верховной Жрицы, другие маги этого не поймут… а ей еще может понадобиться их помощь.
Из-под двери покоев Артура пробивается полоска света. Моргана замирает. Придется подождать.
Но ожидание оказывается коротким. Дверь приоткрывается.
- Здравствуй, Моргана, - говорит Мерлин, глаза которого залиты золотом. – Заходи. Поприветствуй нашего короля.
Моргана смотрит в эти незнакомые золотые глаза и на мгновение ей становится жутко.
- Кто ты? – почти против воли срывается с её губ.
- Я Эмрис, - с чужой улыбкой произносит Мерлин. – Твоя судьба. Твоя гибель.
- Я не хотел выдавать вас, миледи… - хрипит скорчившийся на полу Агравейн. Пол залит кровью.
Моргана невольно переводит взгляд на Артура и вздрагивает.
Король Камелота неестественно прямо сидит в кресле. Он жив, но смотрит на неё мертвыми глазами. Глазами, мысль в которых – лишь отражение чужой воли.
Чужая воля и в глазах Мерлина. Воля не мальчишки, а могущественного мага.
- Путь к величию Камелота начнется с твоей смерти, Моргана, - улыбается Мерлин… нет, Эмрис… прежде чем отшвырнуть её к окну. Отшвырнуть и всадить кинжал ей в плечо.
- Не мучай её! – Агравейн пытается кричать, но у него выходит только жалкий хрип.
Мерлин взглядом всаживает еще один кинжал в другое плечо Морганы. Третий влетает ей прямо в сердце.
- Ваше величество, прикажите сжечь эту ведьму на костре, - почти скучающе говорит Мерлин, отводя взгляд. Артур, напротив, смотрит не отрываясь. Смотрит на то, как кровь его дяди перемешивается на полу с кровью его сестры.
Даже кивает он, не отводя глаз.
***
Моргану сжигают на рассвете. Раны, нанесенные Мерлином, слишком ослабляют её.
На балконе, откуда обычно наблюдал за казнями Утер… и его сын… и она сама, теперь стоят двое. Артур Пендрагон… и истинный король Камелота рядом с ним.
Артур произносит приговор, и толпа восторженно ревет. Моргану, ведьму, захватчицу, на недолгое время самозваную королеву Камелота, люди ненавидят. А она смотрит на мага в красном, фальшиво-успокаивающим жестом положившего ладонь на руку Артура, и в свои последние минуты думает о том, что он намного хуже её.
Она – проклятие Камелота. Он – судьба Камелота.
Проклятие можно снять, а от судьбы не уйдешь.
Живые мертвецыПринц Камелота много раз видел смерть. И не однажды приносил её сам.
Но впервые она подошла к нему так близко.
Боли нет. Есть тяжесть, не дающая даже вздохнуть. Глаза принца сухи, ему не хочется плакать… но только потому, что ему не хочется вообще ничего.
Артур смотрит на отца. На мертвое лицо Утера Пендрагона.
А Мерлин смотрит на своего принца.
Тот свет, что еще остался в душе мага, заставляет его вспомнить о жалости. На мгновение пожалеть не мертвого короля, а живого, еще не коронованного, но уже признанного Камелотом.
Утеру нечего терять. Артур же потерял часть своего сердца.
«Самое время действовать, - начинает нашептывать Мерлину голос, который он уже давно… слишком давно принимает за свой собственный. – Артуру нужна твоя поддержка. Именно сейчас, когда ему так тяжело. Другого шанса не будет, маг!»
И Мерлин, повинуясь одновременно этому голосу и своей мимолетной жалости, осторожно касается плеча Артура.
Принц вздрагивает от неожиданности, но не стряхивает его руку. Ему действительно это нужно.
Именно это – молчаливая поддержка. Едва заметная тяжесть руки на плече и ощущение присутствия Мерлина за спиной.
***
Перед самой коронацией Артур приходит за советом.
Еще за мгновение до того, как распахивается дверь, Мерлин понимает, какой совет ему нужен. Понимает – и света в душе мага становится чуть меньше.
- Магия, - начинает Артур с порога. – Я не сниму запрет на магию.
- Как хотите, сир, - Мерлин опускает глаза. Принц невольно настораживается. Он слишком давно и слишком хорошо знает своего слугу…
- В чем дело, Мерлин?
…но, к сожалению, это знание не распространяется на темного мага Эмриса.
Мерлин почти слышит змеиное шипение голоса. Тьма заполняет его, почти душа в смертельных для других объятьях. Тьма и вызванный ей гнев, холодный, как снежная пустыня.
Так же холодно и золото, сменившее синеву в глазах Мерлина. Когда маг поднимает взгляд, Артур замирает от неожиданности. Лишь на мгновение.
Но Эмрису достаточно и этого.
- Ради Камелота, - беззвучно, одними губами шепчет он, заставляя золото своих глаз отразиться во взгляде Артура. Отразиться – и навсегда застыть там.
***
Для поддержания заклятия им приходиться заниматься любовью.
И это единственные мгновения, когда король Камелота испытывает какие-либо чувства.
Тело Эмриса не отвращает его. Слишком худое, скорее мальчишеское, чем мужское, со светлой, неожиданно чувствительной к прикосновениям кожей… Только когда Артур держит в руках это тело, он прежний. Не сидящая на троне кукла с мертвыми глазами.
Мерлин все еще краснеет, раздеваясь перед ним, и это вызывает улыбку. Король по своей воле касается кончиками пальцев потеплевшей кожи, губами – порозовевших губ. Он ничего не помнит. Он снова принц, и рядом с ним тот, кому он по-настоящему доверяет.
Даже в редкие минуты свободы Мерлин держит Артура в плену. Но это другой плен. И каждый раз приходит искушение расколдовать короля, рассказать ему правду. Каждый раз маленький, но еще не погасший огонек вспыхивает ярче.
Однако тьма тут же подавляет его своей ледяной тяжестью.
И каждый раз Эмрис целует засыпающего Артура в лоб, словно покойника. Губы мага холодны почти до неестественности.
«Возможно, мы оба давно мертвы, - почти без эмоций думает Мерлин. – Но запрет на магию снят, Камелот живет и процветает... Это главное».
Он все еще верит в это.
***
Языки пламени все ближе к ногам почти бесчувственной, повисшей на веревках Морганы. Даже сейчас, измученная, бледная, она до боли красива. Артур равнодушно смотрит с балкона на свою сестру. Равнодушно произносит слова, обрекающие Моргану на смерть.
Приговор исходит от Эмриса, хотя и подписан королем. Эмрис ослабил Верховную Жрицу до такой степени, что даже сейчас она не может сопротивляться – просто нет сил. Эмрис стоит сейчас на балконе рядом с королем и улыбается, глядя на казнь проклятия Камелота.
Мерлин рад бы вцепиться в руку Артура, как в единственную надежду… но может только на мгновение накрыть ладонью обманчиво горячие пальцы короля.
Пара фиков про зачарованного Артура и dark!Мерлина
Egoteamo
| вторник, 08 октября 2013