Причудливая смесь соционики и VtM...

[Egoteamo]

Сверкающее безумие

Она прекрасна.
Даже сейчас — вызывающе-ярко, на грани вульгарности прекрасна.
Баль остро чувствует близость этой грани. Но пока — ничего лишнего.
Размазанная по губам светлая помада. Тяжелая серьга, оттягивающая одно ухо. Простые синие джинсы под нежно-оранжевым, почти такого же оттенка, как помада, платьем.
Актриса, не до конца избавившаяся от образа. Принцесса Датская. Воплощенное сверкающее безумие.
- Что ты видишь в разбитом зеркале меня, маг? - почти кокетливо спрашивает Гамлет, поправляя сережку в ухе, поправляя разметавшиеся волосы. Словно взгляд Баль напоминает ей о существовании такого понятия, как порядок.
Баль устало усмехается.
- Ты вечная актриса, Гамлет. Я удивлена, почему ты не стала Тореадором.
- Так раскинулись карты судьбы, мой вечно занудный маг, - Гамлет надувает губы, размазывает помаду по подбородку. - Ночь полна сюрпризов. Помнишь те осколки мечты, которые мы собирали вместе?
Баль помнит. Помнит каждую ночь.
Помнит, как они встретились — два хищника, одна — ученица регента Тремер, которую он выделял среди всех, другая — предположительно Анарх, а может быть, шпионка ЛаКруа. С Малкавианами никогда не поймешь, на чьей они стороне. И есть ли вообще какие-то стороны в ИХ мире.
Помнит бьющую по нервам музыку, болезненно яркий после полумрака ночных улиц свет, запах агрессии в баре Анархов. Помнит косые взгляды, шепотки за спиной — Тремер никто не любит, но в большинстве случаев страх побеждает неприязнь.
Но лучше всего она помнит улыбку девушки за барной стойкой. Улыбку вызывающую и алую — то ли от крови, то ли от помады.
И тогда она тоже была прекрасна.
Её имя Баль узнала позже — от своего регента. Вкус алой улыбки - спустя полчаса после знакомства. То, что девушка была Малкавианкой, поняла при первом же взгляде на неё.
То, что они теперь вместе...
Гамлет говорит, что с самого начала знала, что так будет. Когда она так говорит, Баль только грустно усмехается в ответ.
Осколки мечты — человеческие жизни, которые они забрали вместе. Их было много. Но Баль почему-то смутно надеется, что Гамлет под этими словами имеет в виду и нечто другое.
Ведь Безумцев никто не может понять до конца. Даже они сами.
А сейчас Гамлет тянет Баль за руку, царапая — нарочно или нет — длинными разноцветными ногтями.
- Пойдем собирать осколки мечты снова? Мое вечно мертвое тело жаждет новой жизни.
- Мое тоже, - кивает Баль. Они и в самом деле давно не выходили на охоту.
На улицах Лос-Анджелеса Гамлет, как всегда, привлекает внимание. Баль рядом с ней — тень, в темной одежде, и сама темная и бледная.
Зачастую их пара выглядит почти смешно, но никто из бессмертных Лос-Анджелеса не смеется над ними. Только люди иногда — но недолго, совсем недолго. Пока смех не застывает у них на лицах вечной гримасой.
Тогда Гамлет сама смеется над ними. А Баль смотрит на неё и невольно улыбается.
Даже холодному и прагматичному магу может застить взгляд красота сверкающего безумия.