Райнхард/Хильда. Нет, правда!

[Egoteamo]

Может, оно жуткий ООС, ибо я в первый раз пишу эту пару. AU не ставлю, ибо какое уж тут AU - первая брачная ночь после канонической свадьбы. Рейтинг детский, что и понятно - Хильда беременна, Райнхард не вполне здоров. Как-то один из моих читателей назвал обычное настроение моих фиков "сладкая безысходность". Мое личное ИМХО - из этой зарисовки она тоже никуда не делась.

Fragilite

После свадьбы наступает первая брачная ночь. Хильда понимает, что так и должно быть. К тому же, она знает, что желание императора - сделать все честно и прилично, не отступая ни на шаг в сторону. Если мужчина провел ночь с женщиной, он должен на ней жениться. Если женщина забеременела, то отец должен признать ребенка. Если была свадьба, то первую ночь после неё новобрачные должны спать вместе…
Несмотря на то, что молодая уже беременна, и на этом сроке ей уже не рекомендуется… заниматься любовью. Хильда вспоминает это словосочетание с некоторым трудом - уж больно оно не похоже на то, что действительно происходило у них с императором в ту памятную ночь.
Император… наверное, странно продолжать называть так своего мужа, но Хильда не может произнести его имя. Молодой светловолосый мужчина, раздевающийся сейчас в нескольких шагах от неё, и изо всех сил старающийся скрыть невольное смущение... Да, его зовут Райнхард. Хильда шевелит губами, пытаясь хотя бы так назвать императора по имени. Привязать имя к его носителю. Не получается. Даже сейчас, в спальне, оставшись только в нижнем белье, он - император. Виновата ли в том невидимая сейчас корона на его голове или просто сияющая красота? Хильда понимает: император красивее её самой. И осознание этого лишает её и той доли уверенности в себе, что была.
Хорошо, что ей сейчас просто надо лечь с ним в постель. Максимум император обнимет её. Может, они обменяются короткими вежливыми фразами. Хильда понимает, что волнуется, только тогда, когда замечает, как трясутся у неё руки. Такими руками очень сложно раздевать себя. В первую брачную ночь муж должен раздевать свою жену, но император, судя по всему, даже не представляет, как снимать с женщины платье. Впрочем, где бы ему было научиться?
Наконец, Хильда, раздевшись, набрасывает длинную ночную рубашку. Ей кажется, что тонкая легкая ткань скрывает за собой не только тело, но и душу - и почему-то лучше, чем это делало свадебное платье. Теперь Хильда чувствует себя несколько более защищенной.
Нырнув под одеяло и немного успокоившись, она замечает, что император нервно теребит обручальное кольцо. В первое мгновение Хильда невольно замирает, почему-то вдруг испугавшись, что этим он выражает свое отношение к ней и к своему браку. Затем приходит спасительно трезвая мысль: а ведь император наверняка в первый раз в своей жизни вообще надел кольцо, и ему просто непривычно…
- Ваше величество, если вам неудобно, можете его на время снять, - тихо и быстро говорит она, и ловит себя на мысли, что это первые слова, сказанные в их брачную ночь. - Это нормально.
- Мне нужно к нему привыкнуть, - качает головой император, забираясь под одеяло. У него холодные ноги, и Хильда невольно вздрагивает, когда его ступня на миг задевает её.
- Миттермайер сказал, что это символ брака, - задумчиво продолжает он, разглядывая свою руку. - Думаю, мне стоит довериться ему в этом вопросе.
- Адмирал Миттермайер? - слетает с губ Хильды раньше, чем она успевает подумать, стоит ли спрашивать о таком. - А ваши родители?
Император поворачивается к ней и несколько секунд молчит. Затем вздыхает:
- Я не помню, видел ли обручальное кольцо на руке у своей матери. Она погибла, когда я был еще совсем маленьким.
Хильда медленно и осторожно, словно собираясь коснуться дикого зверя, протягивает руку и накрывает ладонью его ладонь. Большего она не может себе позволить, зная, как император ненавидит жалость - особенно когда жалеют его.
- Моя мать тоже рано умерла, - тихо произносит она, будто оправдывая свой жест. - Но у меня остался отец…
- Вам повезло, - неожиданно отзывается император, и в голосе его звучит горечь. - Мой отец… лучше бы его и не было. Думаю, свое обручальное кольцо он пропил - как и все остальное. Даже Аннерозе, - его рука сжимается в кулак, и Хильда невольно вздрагивает, чувствуя, как закипает в императоре застарелая ярость. Но он быстро восстанавливает контроль над своими чувствами.
- Прошу прощения, что напугал вас, - тихо и как-то бесцветно говорит он через несколько секунд. - Вы не виноваты в том, что мой отец был… далеко не лучшим примером для подражания. Куда лучше смотреть на Миттермайеров. Они счастливая пара.
- Вы правы, ваше величество, - кивает Хильда, только в это мгновение поняв, что держит императора за руку - и, наверное, держит слишком крепко. Она пытается как можно незаметнее отнять руку, но император, покачав головой, продолжает её держать.
- Оставьте, - отзывается он. - Мои пальцы хоть немного согрелись.
- Хорошо, ваше величество, - послушно кивает Хильда, хотя её собственные пальцы уже начинают замерзать. Руки у императора действительно холодные, и Хильда невольно думает: не становится ли ему опять хуже?
- Ваше величество… - начинает было она. Император отмахивается, словно угадав её мысли:
- Все в порядке. Я хорошо себя чувствую.
Свободной рукой он натягивает одеяло до плеч, невольно закрывая при этом и Хильду. На какой-то миг той кажется, что стало даже холоднее - плотная ткань еще не успела согреться.
- Спокойной ночи, - тихо произносит император, закрывая глаза. И даже в тусклом свете ночника Хильда замечает, каким усталым он выглядит сейчас, когда его взгляд погасает, каким бледным и измотанным. Ей болезненно колет сердце понимание, что этот человек не примет заботы - во всяком случае, пока сам оценивает свое самочувствие как «хорошее».
- Спокойной ночи, ваше величество, - так же тихо отзывается Хильда, потянувшись, чтобы погасить лампу. И немного сильнее сжимает руку императора в своей, не осмеливаясь его обнять - ведь об этом её не просили.