[Egoteamo]

Что называется: "Напиши рефлексию персонажа, которого понимаешь не лучшим образом". Непонятно, зачем я вообще за это взялась - наверняка ведь скатилась в голимый ООС. Ну странные для меня создания Досты, что.
Итак, впервые (в моих фиках) на арене - Вольфганг Миттермайер. В главной роли, а не так, мимо пробежал. А именно - Миттермайер, рефлексирующий после памятного последнего разговора с Ройенталем. Который с кровавыми мечтами и кучей императоров, да.

Закрыть глаза

Ройенталь медленно сходит с ума, Миттермайер видит это в его глазах. Все еще видит, хотя экран уже разбит, и Миттермайер не может разглядеть на нем даже свое собственное отражение. Но глаза Ройенталя ему не надо пытаться разглядеть - скорее наоборот, он должен постараться их забыть. Для себя. Для Эвы. Для самого Ройенталя.
Безразличие, равнодушие и - всплеском - лихорадочное веселье. Затем еще один всплеск - как кажется, искренняя забота об императоре. И затем снова равнодушие.
Это безумие, это просто какое-то безумие - то, что он задумал. То, что он делает. То, как он смотрит. Почему этого не замечают подчиненные Ройенталя? Почему они продолжают идти за ним в бой, даже когда приходиться сражаться против своих же? Почему никто не пытается остановить его?
Миттермайер делает глубокий вдох, чтобы хоть немного успокоиться. Ты пытался его остановить, разве нет? Но он предпочел остаться верным своим кровавым снам, чем… чем… Императору? Империи? Их дружбе?
Нет. Ройенталь всегда был верен себе. А сейчас перестал быть верен. Это самое страшное.
Ройенталь… Он сам выбрал себе господина. Выбрал за вас двоих - но разве ты был против? Нет. От того, что Райнхард фон Мюзель стал императором Лоэнграммом, он не перестал быть достойным верности своих вассалов. Он всегда был достойным. Ройенталь заметил это первым. Первым сказал: «Из этого котенка вырастет лев». Первым принес ему присягу на верность - и ты поддержал его. Потому что Ройенталь выбрал правильно. Он всегда выбирал правильно - когда дело не касалось чего-то личного. Очень личного.
Эльфрида фон Кольрауш… Это она? Это она его подтолкнула к мятежу?
Вряд ли. Эльфриды нет сейчас рядом с Ройенталем. Рядом с ним сейчас нет никого, кроме верных и преданных - как императору, так и самому Ройенталю. Разве что Трюнихт - но Ройенталь скорее пристрелит его, чем станет слушать.
Миттермайер рефлекторно сжимает голову руками. Никого. Никого. Никого. Никого нет с Ройенталем, кого можно было бы обвинить в неблагонадежном совете… дурном влиянии… попытке манипулировать генерал-губернатором. Ройенталь не Лоэнграмм, у него нет своего Оберштайна. Ему и не нужен такой, как Оберштайн. Значит, Ройенталь принял решение сам. Но это невозможно. Это просто невозможно. Произошла какая-то ошибка.
Ройенталь сходит с ума. И никто этого не видит. Никто из тех, кто каждый день смотрит на него, ловит его взгляд, следит за выражением лица. Почему? Что за слепота поразила всех? Как бы Ройенталь не объяснял свое поведение, мятеж против императора - это безумие. Даже не так. Мятеж против Райнхарда фон Лоэнграмма - безумие. В это невозможно поверить.
Но Миттермайер продолжает видеть глаза Ройенталя. Что же произошло такого, что ты решил взбунтоваться, Ройенталь? Император доверял тебе. Все доверяли тебе… кроме, разве что, Оберштайна. Но он-то вряд ли вообще доверяет хоть кому-нибудь. Оберштайн не в счет. Что же случилось с тобой, Ройенталь? Что случилось между тобой и императором? За что ты мстишь так жестоко, предав его доверие?
Да, из-за дела Эльфриды фон Кольрауш ты имеешь право обидеться на него. Но разве пост генерал-губернатора Новых земель - недостаточно для извинения? Недостаточно для того, чтобы показать, как ты необходим ему? Император дал тебе вторую по величине армию в Галактике. Почему ты сейчас обращаешь её против него?
Интриги Ланга и Оберштайна... Но император все равно верил тебе. Верил до того, как на него напали на твоей территории. Даже мне теперь сложно понять, причастен ты к этому или нет. Я продолжаю верить в тебя, но теперь уже не могу поверить тебе. Сейчас я не могу тебе поверить. То, что ты говорил мне совсем недавно, просто невозможно. Ты даже не раскаиваешься. Или все же раскаиваешься?
Позвони мне сейчас, скажи, что раскаиваешься и хочешь остановить войну - и я поверю тебе. Я сделаю все, что угодно, чтобы защитить тебя от гнева императора и от чужих интриг. Я подам в отставку, если это понадобится, чтобы выкупить для тебя прощение. Позвони мне, Ройенталь!
Миттермайер переводит взгляд на разбитый экран.
Ройенталь не сможет ему позвонить.
Из-за его собственной вспышки гнева.
Нет… вероятно, он сможет написать письмо, если захочет… но захочет ли? Или обозлится еще больше, если поймет, что даже лучший друг теперь не отвечает на его звонки?
Миттермайер вздыхает.
Может, Ройенталь уже опомнился, пришел в себя - сейчас, сразу после их разговора? Может, он пытается сейчас дозвониться ему, но не может?
На губах Миттермайера появляется слабая улыбка.
Ройенталь… я хочу верить в лучшее. Верить в тебя. Верить тебе. Мне нужно выпросить для тебя прощение - если ты по каким-то причинам не можешь сделать этого сам. Что бы ты ни сделал, ты остаешься моим другом. Другом, у которого сейчас просто…
Легкое опьянение? Нет, не легкое. Сильное опьянение.
Но я и видел тебя и таким. Я люблю тебя и таким. Да, люблю - и эта любовь нисколько не задевает Эвы, не отнимает у неё ничего - потому что это другая любовь. Не к женщине. К другу, которым я всегда восхищался.
Мне далеко до тебя, Ройенталь. Даже сейчас, когда в твоих глазах плещется безумие - но оно пройдет, и мы снова сможем выпить вместе, и ты будешь иронизировать над своими же собственными поступками, показывая - ты понял и признал, что был неправ. Я хочу этого. Я хочу выпить с тобой, поговорить с тобой, смотреть на тебя. И да - хочу, чтобы ты признал свою неправоту.
Разве это так сложно, Ройенталь? Я знаю, ты сможешь это сделать. Тем более, что я упрощу тебе задачу - настолько, насколько смогу. Император простит тебя, я уверен. Он не может тебя не простить.
Миттермайер решительно встает из-за стола. Теперь он точно знает, что ему нужно сделать.