Как говорил Александер
Райнхард/Хильда, кинк на военную форму. Рейтинг невысокий, но многовато психологизмов. Впрочем, как и всегда.
NEW! Все-таки Хильда ушла в отставку со званием адмирала, а не командора.
Адмирал Мариендорф
Ей всегда хотелось быть мужчиной.
В шкафу висит военная форма - безупречно мужская, китель и брюки, и белая накрахмаленная рубашка. Императрица не надевала её давно - женщине, жене и матери, не пристало носить форму. Во всяком случае, так она думала раньше.
Недавним воспоминанием - просьба его величества, которая одновременно удивила и порадовала. Ей нравилась военная форма - значительно больше, чем даже костюмы, не говоря уже о платьях. И сейчас тоже нравится.
Императрица проводит рукой по ткани, вспоминая почти забытые ощущения. Черное с серебром, бессмертная, лаконичная элегантность. Брюки ей впору и сейчас, но рубашка и китель немного тесны в груди - после рождения ребенка она явно увеличилась. Но в зеркале напротив отражается все тот же стройный мальчик, что и тогда, несколько лет назад. Стройный мальчик, зачем-то, правда, отрастивший слишком длинные волосы.
Для того, чтобы волосы ниже плеч смотрелись мужественно, они должны быть как у императора - сияющие волны, словно заменяющие корону, которую он надевает так редко. И еще должен быть плащ - такой же белый… или красный… или синий. Наверное, особой разницы нет. Но ни адмиралу, ни императрице не положен плащ.
Императрица вспоминает свое былое звание и улыбается. Ей куда больше нравится думать о себе, как о адмирале Мариендорф, чем как о жене императора Райнхарда. Последнее - заслуга её женской природы, а не её ума и талантов. Вероятно, его величеству тоже по душе облик военного…
Иначе зачем бы он попросил её надеть форму?
Немного поправить волосы, расстегнуть пуговицу на кителе - не из кокетства, а чтобы он сидел хоть немного свободнее. Никакой косметики, никаких духов - адмиралу они ни к чему. И снова улыбнуться своему отражению в зеркале.
Не женщина - юноша, адмирал Мариендорф. Можно и забыть, что этого адмирала зовут Хильдой.
Но не стоит заставлять его величество ждать слишком долго.
Через пару минут императрица заходит к мужу. Тот сегодня слишком слаб и практически не встает с постели. Но при виде императрицы улыбается и тянется, чтобы сесть.
- Вам идет форма, ваше величество, - со все той же улыбкой произносит он. - Спасибо. Садитесь рядом со мной - я хочу видеть вас рядом.
Императрица садится, отмечая явное улучшение если не состояния, то настроения его величества. Его глаза блестят, а на лице выступил румянец - причем не лихорадочный, какой она уже привыкла видеть, а обычный румянец здорового человека.
Только очень смущенного или взволнованного.
Или…
Что все-таки означает для него военная форма сейчас? Именно сейчас?
Неожиданно его величество тянется вперед, и императрица невольно вздрагивает. Не от испуга или нежелания его прикосновений - просто от неожиданности. Но даже прикосновение императора весьма условно - он ухватил и наматывает на палец одну из прядей волос жены. Причем почему-то именно из челки. Разве не удобней было бы взять более длинную прядь?..
Но эту мысль императрица оставляет при себе.
Его величество, чуть прищурившись, смотрит ей в лицо. И ей незнаком этот его взгляд. Сосредоточенность, отчасти переходящая во властное, требовательное давление, чуть-чуть хитринки, и еще… то странное, что императрица иногда замечает в глазах мужчин. Как правило, когда эти глаза глядят не на неё.
Но теперь это странное обращено к ней, и она не знает, как реагировать. Просто сидеть, позволяя играть своими волосами? Или все-таки нужно что-то сказать, сделать, самой прикоснуться к мужу?
Наконец, его величество отпускает прядь и, наклонившись еще ближе, совсем на чуть-чуть, целует жену. И поцелуй его тоже непривычен - яростный, болезненный, императрица невольно морщится, когда чувствует укус в нижнюю губу. Через несколько секунд она пытается отвечать ему, но, видно, поздно - его величество отстраняется и с явным раскаянием смотрит на неё.
- Я сделал вам больно, ваше величество, - вздыхает он. - У вас на губах кровь.
Императрица качает головой.
- Ничего страшного, ваше величество. Такое бывает, - говорит она, словно с ней это не в первый раз. Почти рефлекторно она ищет глазами платок - вытереть кровь, просто прижать к саднящей губе, чтобы хоть немного успокоить боль. Его величество никак не помогает ей, он просто смотрит - но этот его взгляд уже знаком, хоть и видит императрица его редко.
Взгляд, который означает, что Райнхард фон Лоэнграмм чувствует себя виноватым.
- Ваше величество… военная форма что-то означает для вас? - наконец, не выдержав, задает императрица вопрос, который мучил её с самого начала.
Очевидно, на этот вопрос ответить сложно. Его величество чуть хмурится, но это вряд ли обида, скорее, задумчивость. И думает он довольно долго - императрица успевает найти платок и вытереть с губ кровь.
- Означает, - наконец, произносит его величество. - Человеку в военной форме… можно доверять. Если он действительно заслужил эту форму, то достоин уважения.
- Но многие и из тех, кто уважения не достоин, носят… носили форму, - осторожно замечает императрица. Его величество кивает, соглашаясь с нею.
- Да, но они не заслужили её. Они получали высокие звания и чины просто потому, что родились в аристократических семьях. Я знаю, что вы не из таких, - неожиданно добавляет он, и императрица невольно вздрагивает. - Ваши заслуги перед империей так велики, что, оставайся вы в армии, сейчас бы уже стали адмиралом флота.
- Вы слишком высоко цените меня, ваше величество, - вырывается у императрицы. - Я недостойна…
- Почему? - улыбается он. - Потому что вы женщина? Это глупо. Немногие мужчины сделали для империи столько же, сколько вы.
Императрица молчит. Вероятно, его величество ждет от неё ответа - но она не знает, что сказать.
Военные Рейха никогда бы не приняли женщину в качестве адмирала флота - но император вряд ли это понимает и когда-нибудь поймет. Хотя, может, конечно, и понимает, и именно поэтому не оставил её в армии…
Но вряд ли. Он слишком… гениален, слишком широко смотрит, и женщины-военные для него больше военные, чем женщины.
Императрица знает, что всегда хотела быть мужчиной. И не может понять - почему же отношение к ней, как к мужчине, столь желанное когда-то, сейчас вызывает у неё чувство… неудовлетворенности?
Словно император старательно игнорирует нечто очень важное.
Словно это действительно очень важно - несмотря на то, что она всю жизнь пыталась внушить самой себе обратное.
NEW! Все-таки Хильда ушла в отставку со званием адмирала, а не командора.
Адмирал Мариендорф
Ей всегда хотелось быть мужчиной.
В шкафу висит военная форма - безупречно мужская, китель и брюки, и белая накрахмаленная рубашка. Императрица не надевала её давно - женщине, жене и матери, не пристало носить форму. Во всяком случае, так она думала раньше.
Недавним воспоминанием - просьба его величества, которая одновременно удивила и порадовала. Ей нравилась военная форма - значительно больше, чем даже костюмы, не говоря уже о платьях. И сейчас тоже нравится.
Императрица проводит рукой по ткани, вспоминая почти забытые ощущения. Черное с серебром, бессмертная, лаконичная элегантность. Брюки ей впору и сейчас, но рубашка и китель немного тесны в груди - после рождения ребенка она явно увеличилась. Но в зеркале напротив отражается все тот же стройный мальчик, что и тогда, несколько лет назад. Стройный мальчик, зачем-то, правда, отрастивший слишком длинные волосы.
Для того, чтобы волосы ниже плеч смотрелись мужественно, они должны быть как у императора - сияющие волны, словно заменяющие корону, которую он надевает так редко. И еще должен быть плащ - такой же белый… или красный… или синий. Наверное, особой разницы нет. Но ни адмиралу, ни императрице не положен плащ.
Императрица вспоминает свое былое звание и улыбается. Ей куда больше нравится думать о себе, как о адмирале Мариендорф, чем как о жене императора Райнхарда. Последнее - заслуга её женской природы, а не её ума и талантов. Вероятно, его величеству тоже по душе облик военного…
Иначе зачем бы он попросил её надеть форму?
Немного поправить волосы, расстегнуть пуговицу на кителе - не из кокетства, а чтобы он сидел хоть немного свободнее. Никакой косметики, никаких духов - адмиралу они ни к чему. И снова улыбнуться своему отражению в зеркале.
Не женщина - юноша, адмирал Мариендорф. Можно и забыть, что этого адмирала зовут Хильдой.
Но не стоит заставлять его величество ждать слишком долго.
Через пару минут императрица заходит к мужу. Тот сегодня слишком слаб и практически не встает с постели. Но при виде императрицы улыбается и тянется, чтобы сесть.
- Вам идет форма, ваше величество, - со все той же улыбкой произносит он. - Спасибо. Садитесь рядом со мной - я хочу видеть вас рядом.
Императрица садится, отмечая явное улучшение если не состояния, то настроения его величества. Его глаза блестят, а на лице выступил румянец - причем не лихорадочный, какой она уже привыкла видеть, а обычный румянец здорового человека.
Только очень смущенного или взволнованного.
Или…
Что все-таки означает для него военная форма сейчас? Именно сейчас?
Неожиданно его величество тянется вперед, и императрица невольно вздрагивает. Не от испуга или нежелания его прикосновений - просто от неожиданности. Но даже прикосновение императора весьма условно - он ухватил и наматывает на палец одну из прядей волос жены. Причем почему-то именно из челки. Разве не удобней было бы взять более длинную прядь?..
Но эту мысль императрица оставляет при себе.
Его величество, чуть прищурившись, смотрит ей в лицо. И ей незнаком этот его взгляд. Сосредоточенность, отчасти переходящая во властное, требовательное давление, чуть-чуть хитринки, и еще… то странное, что императрица иногда замечает в глазах мужчин. Как правило, когда эти глаза глядят не на неё.
Но теперь это странное обращено к ней, и она не знает, как реагировать. Просто сидеть, позволяя играть своими волосами? Или все-таки нужно что-то сказать, сделать, самой прикоснуться к мужу?
Наконец, его величество отпускает прядь и, наклонившись еще ближе, совсем на чуть-чуть, целует жену. И поцелуй его тоже непривычен - яростный, болезненный, императрица невольно морщится, когда чувствует укус в нижнюю губу. Через несколько секунд она пытается отвечать ему, но, видно, поздно - его величество отстраняется и с явным раскаянием смотрит на неё.
- Я сделал вам больно, ваше величество, - вздыхает он. - У вас на губах кровь.
Императрица качает головой.
- Ничего страшного, ваше величество. Такое бывает, - говорит она, словно с ней это не в первый раз. Почти рефлекторно она ищет глазами платок - вытереть кровь, просто прижать к саднящей губе, чтобы хоть немного успокоить боль. Его величество никак не помогает ей, он просто смотрит - но этот его взгляд уже знаком, хоть и видит императрица его редко.
Взгляд, который означает, что Райнхард фон Лоэнграмм чувствует себя виноватым.
- Ваше величество… военная форма что-то означает для вас? - наконец, не выдержав, задает императрица вопрос, который мучил её с самого начала.
Очевидно, на этот вопрос ответить сложно. Его величество чуть хмурится, но это вряд ли обида, скорее, задумчивость. И думает он довольно долго - императрица успевает найти платок и вытереть с губ кровь.
- Означает, - наконец, произносит его величество. - Человеку в военной форме… можно доверять. Если он действительно заслужил эту форму, то достоин уважения.
- Но многие и из тех, кто уважения не достоин, носят… носили форму, - осторожно замечает императрица. Его величество кивает, соглашаясь с нею.
- Да, но они не заслужили её. Они получали высокие звания и чины просто потому, что родились в аристократических семьях. Я знаю, что вы не из таких, - неожиданно добавляет он, и императрица невольно вздрагивает. - Ваши заслуги перед империей так велики, что, оставайся вы в армии, сейчас бы уже стали адмиралом флота.
- Вы слишком высоко цените меня, ваше величество, - вырывается у императрицы. - Я недостойна…
- Почему? - улыбается он. - Потому что вы женщина? Это глупо. Немногие мужчины сделали для империи столько же, сколько вы.
Императрица молчит. Вероятно, его величество ждет от неё ответа - но она не знает, что сказать.
Военные Рейха никогда бы не приняли женщину в качестве адмирала флота - но император вряд ли это понимает и когда-нибудь поймет. Хотя, может, конечно, и понимает, и именно поэтому не оставил её в армии…
Но вряд ли. Он слишком… гениален, слишком широко смотрит, и женщины-военные для него больше военные, чем женщины.
Императрица знает, что всегда хотела быть мужчиной. И не может понять - почему же отношение к ней, как к мужчине, столь желанное когда-то, сейчас вызывает у неё чувство… неудовлетворенности?
Словно император старательно игнорирует нечто очень важное.
Словно это действительно очень важно - несмотря на то, что она всю жизнь пыталась внушить самой себе обратное.
@темы: гет, райнхард фон лоэнграмм, хильдегарде фон мариендорф, ЛоГГ
-
-
07.04.2016 в 20:13-
-
08.04.2016 в 13:25-
-
08.04.2016 в 13:34-
-
08.04.2016 в 13:44-
-
08.04.2016 в 13:55-
-
08.04.2016 в 14:01-
-
08.04.2016 в 14:05-
-
12.05.2016 в 16:18AmigoR, Разве что за рождение наследника престола её могли бы наградить... но до такого бы даже Райнхард вряд ли додумался. Ну, это уже смешно просто
-
-
19.05.2016 в 00:25