понедельник, 18 февраля 2019
Фемслэш. Ну конечно. Что еще я в последнее время пишу, окромя фема?
Джен. Стихи. Иногда.К парочке Аннерозе/Хильда приглядывалась с самого начала курения ЛоГГ. Собственно, с фемслэша м-ль Люсиль все и началось, да. Читала и думала: вот бы мне такое. А не получалось. Не писалось.
А сейчас внезапно да. Хотя уже фигли кто будет это читать, поезд ушел.
Постканон, похороны Райнхарда. Возможно, OOC Хильды, хотя хз.
Трещинка
Аннерозе прекрасна. Рядом с ней императрица чувствует тоску по вечной женственности, которая никогда не давалась ей самой. Казалось бы, все просто – надеть длинное платье и отрастить волосы. Но, смотря в зеркало на себя такую, императрица видит пародию.
Аннерозе – оригинал.
Она хороша в черном, из-под вуали выбивается пара золотистых прядей. Третий раз в жизни она надевает траур – смерть отца, многолетнего возлюбленного, которому она была почти женой или почти дочерью, а теперь и смерть брата. Траур Аннерозе скромен, но ей идет такая скромность.
Императрица, хотя и тоже в черном, чувствует себя рядом с ней серой.
Аннерозе печальна и задумчива, но в рамках этикета, не больше и не меньше. Идеально. Как будто она родилась принцессой, а не стала ею. Императрица, дочь графа, тоже обучена хорошим манерам. Конечно же. Но ей никогда не давалось такое поведение – непринужденно-вежливое, изящное, благородное. Она слишком прямолинейна – во всяком случае, видит себя таковой.
Наверное, так и есть. Она не только императрица, но и адмирал в отставке.
И есть некоторая трудность в том, чтобы поговорить с Аннерозе. Именно сейчас. Раньше, еще до брака, все казалось проще. Раньше, в одежде мальчика, в военном звании. Не совсем мужчина, не до конца, но этого было достаточно.
Сейчас императрица чувствует себя не до конца женщиной. И этого совершенно недостаточно.
Но Аннерозе подходит к ней сама.
– Соболезную вашей утрате, – тихие, положенные по этикету слова, но сейчас они почему-то звучат сердечно. Черная вуаль не прикрывает губ, слишком идеальных, чтобы не думать о косметике. Чуть-чуть. Это не бросается в глаза, просто нежные розовые губы натуральной блондинки.
– И я соболезную вашей, – звучит неловко. Императрица чувствует себя неловко, путается в вежливых формулировках, словно в платье, надетом в первый раз за долгое время. Надо привыкнуть, ей казалось, что уже привыкла – но нет.
Аннерозе улыбается – грустно и совсем слегка. Уместно на похоронах.
– Ваше горе тяжелее моего.
Тяжелее? Императрице хочется одновременно согласиться и ожесточенно замотать головой, засмеяться и заплакать. Император был с ней совсем недолгое время. Достаточное для того, чтобы зачать и увидеть сына, сделать будущее империи менее... неопределенным. Но для любви... нет. Совершенно недостаточное.
А Аннерозе... она фактически заменила императору мать.
– У меня остался сын, – следующая фраза дается неожиданно легко. Да, маленький принц Александр-Зигфрид фон Лоэнграмм. Маленький золотоволосый принц, так похожий на своего отца в детстве. Наверное.
Императрица не знает точно. А вот Аннерозе – да.
– И это благо для всей империи, – безупречно. Опять безупречно вежливо, без намеков на свое личное отношение. Глаза Аннерозе – за вуалью, но губы обнажены, и губы слегка дрожат. Момент не безупречности, едва видимой глазу трещинки на белом фарфоре дорогой куклы.
И в эту трещинку можно влюбиться с первого взгляда.
Императрица не влюбляется только по одной причине.
Благо империи. Спящее в колыбели. Спящее под могильным камнем. Благо империи, диктующее ей, что делать. Благо империи, во имя которого она императрица, вдова и мать.
Золотоволосое благо империи. Аннерозе – из того же рода.
Аннерозе фон Мюзель, чей образ заставил её брата поклясться. Графиня Грюневальд, чей образ заставил герцога Лоэнграмма исполнить клятву. Кронпринцесса, чей образ был в памяти императора всю его жизнь...
Образ. Только образ.
Настоящая Аннерозе – эти дрожащие губы.
Губы, которые императрица очень хочет поцеловать. Не только увидеть, но и ощутить трещинку, запомнить, что она была.
– Хотите его увидеть? – приходит само. Правильно. Этикет и желания императрицы совпали в этом вопросе. Вопросе, где смыслов больше, чем один.
Аннерозе улыбается – чуть-чуть шире, чем положено. Самую малость.
– Да.
@темы:
фемслэш,
мое творчество,
фики,
хильдегарде фон мариендорф,
аннерозе фон грюневальд,
AU,
ЛоГГ
-
-
18.02.2019 в 19:11Красиво получилась выписана тоска по другой гендерной роли. По ощущению себя мужчиной. Как ни крути, но особенно в том мире - быть мужчиной, значит обладать правом. Но Хильда, кажется, не понимает, что давящее на нее благо империи и есть то, что ставит ее в один ряд с парадными портретами в коридорах дворца или адмиралтейства.
Именно оно делает ее сильнее. А трещинка - оставляет ей право быть гибкой.
Еще я с некоторой обреченностью могу отметить, насколько ЛоГГ хорош деталями. Вот казалось бы мелочь - три раза она надевала траур. Ан нет. Можно вывести целый огромный пласт ее отношения к Кирхайсу. Начиная от того, что хотела бы, но не могла. Заканчивая, что и не очень-то и хотела.
-
-
18.02.2019 в 19:33Недосказанность в ЛоГГ... она везде. И, наверное, логично, что у женщин её даже больше. Опять-таки потому, что там есть большая разница - что прилично мужчине и что прилично женщине.
Еще я с некоторой обреченностью могу отметить, насколько ЛоГГ хорош деталями. Вот казалось бы мелочь - три раза она надевала траур. Ан нет. Можно вывести целый огромный пласт ее отношения к Кирхайсу. Начиная от того, что хотела бы, но не могла. Заканчивая, что и не очень-то и хотела.
Сложная тема - Кирхайс и Аннерозе... В ней тоже очень много недосказанности. Личный фанон - как мужчина, он её не интересовал. Может, отпечаталось как-то, что она его немного опекала заодно с Райнхардом, мальчик вырос, а Аннерозе и не заметила. Могла замечать, что он как-то морально взрослее Райнхарда, но намного проще видеть со стороны, как люди друг к другу относятся, чем какое-то особенное отношение непосредственно к себе. Тем более, от человека, с которым знаком давно и привык его видеть в определенном свете.
-
-
18.02.2019 в 19:44И они при общении и достижении целей пользуются разными средствами. Безусловно, при общении с офицерами, Хильда пользуется другой стратегией. Но у меня есть стойкое предубеждение, что любой двор - гадюшник. И требуется навык выживания в нем. Думаю, что Хильда была вынуждена играть в подковерные игры еще до того, как Райнхард действительно ушел.
Он все же в основном был идолом для военных, но гражданских там тоже полно.
Сложная тема - Кирхайс и Аннерозе...
Согласна про недосказанность. В этом и прелесть )
-
-
18.02.2019 в 19:54Императорский при Гольденбаумах - бесспорно. Да и после них... Райнхард и компания вычистили в основном тех, кто лез на рожон откровенно. Помню, как меня поразила ситуация с дневником в гайдене - Райнхард даже брать его себе не захотел, счел недостойным. Взял бы, может, потом было бы сильно меньше проблем... хотя, если бы взял, это был бы уже не Райнхард.
-
-
18.02.2019 в 20:02Ты не сможешь вычистить всех. И старинные роды - это же еще и все производство, фабрики, заводы, газеты, пароходы.
Райнхард не делал революцию, по сути. Он так. Перетряхнул одежду в сундуке. Поэтому.... там можно очень долго думать о том, что досталось Хильде и ее полуобезглавленной гидре генштаба.
-
-
18.02.2019 в 20:10А ничего хорошего не досталось. В смысле кадров и их лояльности. Кого-то, кто было бы лоялен лично Хильде, я и не припомню.
-
-
18.02.2019 в 21:20